Разгадка 1937 года

Постановление рассылалось „наркомам внутренних дел союзных и автономных республик, начальникам УНКВД краев и областей, начальникам окружных, городских и районных отделений НКВД“. Было указано, что постановление направляется также „прокурорам союзных и автономных республик, краев и областей, окружным, городским и районным прокурорам“. Лишь после этого были названы „секретари ЦК нацкомпартий, крайкомов, обкомов, окружкомов и райкомов ВКП(б)“.

Постановление открывалось положительными оценками работы органов НКВД в 1937–1938 годах „по разгрому врагов народа“. Говорилось, что органы НКВД „очистили СССР от многочисленных шпионских террористических, диверсионных и вредительских кадров из троцкистов, бухаринцев, эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов, беглых кулаков и уголовников, представлявших из себя серьезную опору иностранных разведок в СССР и, в особенности, разведок Японии, Германии, Польши, Англии и Франции“. Таким образом, была подтверждена правильность обвинений в адрес тех группировок, которые стали основными объектами массовых репрессий с июля 1937 года.

Особо была отмечена „большая работа“ органов НКВД „по разгрому шпионско-диверсионной агентуры иностранных разведок, пробравшихся в СССР в большом количестве из-за кордона под видом так называемых политэмигрантов и перебежчиков из поляков, румын, финнов, немцев, латышей, эстонцев, харбинцев и пр.“.

Не исключено, что обнаружение среди этих групп подлинных иностранных агентов послужило основанием для признания правильности огульных обвинений в адрес различных эмигрантов, а также этнических групп, представлявших страны на западной границе СССР. В то же время знаменательно, что не было сказано о „разоблачении шпионов“ среди лиц китайской и корейской национальности. Видимо, упоминание китайцев и корейцев в перечне потенциальных врагов СССР считалось неуместным в условиях поддержки СССР борьбы китайского народа против японской агрессии, особенно после подписания советско-китайского договора о ненападении в 1937 году. Некстати было и упоминать о высылке корейцев, в то время как советская пропаганда осуждала японский колониальный режим в Корее.

В постановлении утверждалось, что „очистка страны от диверсионных повстанческих и шпионских кадров сыграла свою положительную роль в деле обеспечения дальнейших успехов социалистического строительства“. Таким образом была дана положительная оценка итогов репрессий.

В переходе от этих позитивных оценок к основной части постановления было сказано о необходимости продолжить борьбу против „шпионов, вредителей, террористов и диверсантов“, но „при помощи более совершенных и надежных методов“.

Затем постановление обращало внимание на то, что „массовые операции по разгрому и выкорчевыванию враждебных элементов, проведенные органами НКВД в 1937–1938 годах при упрощенном ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры. Более того, враги народа и шпионы иностранных разведок, пробравшиеся в органы НКВД как в центре, так и на местах, продолжая вести свою подрывную работу, старались всячески запутать следственные и агентурные дела, сознательно извращали советские законы, производили массовые и необоснованные аресты, в то же время спасая своих сообщников, в особенности, засевших в органах НКВД“. Таким образом, обвинения, выдвинутые против отдельных партийных работников в постановлении январского пленума ЦК, теперь переадресовывались работникам НКВД.

Далее постановление указывало на „главнейшие недостатки“ в работе НКВД и прокуратуры: „Во-первых, работники НКВД совершенно забросили агентурно-осведомительную работу, предпочитая действовать более упрощенным способом, путем практики массовых арестов, не заботясь при этом о полноте и высоком качестве расследования. Работники НКВД настолько отвыкли от кропотливой, систематической агентурно-осведомительной работы и так вошли во вкус упрощенного порядка производства дел, что до самого последнего времени возбуждают вопросы о предоставлении им так называемых „лимитов“ для проведения массовых арестов“.

Это привело к тому, что и без того слабая агентурная работа еще более отстала и, что хуже всего, многие наркомвнудельцы потеряли вкус к агентурным мероприятиям, играющим в чекистской работе исключительно важную роль». Таким образом, постановление признавало профессиональный упадок в работе НКВД.

В то же время постановление говорило о том, что благодаря такой деградации профессионализма НКВД не сумело вскрыть до конца вражескую деятельность. Оно гласило: «Это, наконец, привело, к тому что при отсутствии надлежаще поставленной агентуры следствию, как правило, не удавалось полностью разоблачить арестованных шпионов и диверсантов иностранных разведок и полностью вскрыть их преступные связи».