Разглашению не подлежит

Вот и промелькнула в памяти вся жизнь. Гудят моторы немецкого бомбардировщика, с непривычки звенит в ушах, молча сидят три фашиста в летной кабине. Они словно забыли о русском, а он один в пустом фюзеляже с парашютом за спиной и тревожными думами в голове. Как оно будет там, на земле? Как встретят и примут? А главное - поверят ли? Ведь целый год у врага. Да и не где-нибудь, а в разведшколе. Агент фашистского абвера. Шпион…

Так оно, да и не так. Пусть внимательно выслушают, терпеливо разберутся. Ему самому нелегко. Весь этот год он только и мечтал о возвращении. И весь этот год он ни одной секунды не был мыслями с ними, захватившими его так подло. Ни он, ни жена. Они выработали свой план борьбы. И они осуществят его, если это и будет стоить им жизни.

Вспыхнула под потолком красная лампочка. Тотчас же выскочил из летной кабины бортрадист, проверил у Козлова парашют. «Гут, гут»,- сказал немец и поспешил к боковому люку. Сильная струя воздуха со свистом ворвалась в самолет. Моторы оглушили. В проеме люка густо замигали звезды. Козлов приподнялся, шагнул к люку. Чемодан лежит рядом - бортрадист выбросит его вслед за Козловым, на грузовом парашюте.

Теперь только бы прыгнуть из люка - и он уже не с ними. Кольцо парашюта прикреплено к тросу, беспокоиться о нем не надо. Никто не учил тебя прыгать, но ты все равно прыгнешь. Кольцо выдернут и без тебя. Следи лишь за землей, не прозевай последней секунды.

Бортрадист чему-то улыбнулся, оскалив крупные редкие зубы, и толкнул Козлова в плечо.

Все было, как и должно быть: он камнем сорвался вниз, но тут же его сильно рвануло вверх, затормозило падение. Над головой зашелестел и широко развернулся громадный шелковый купол. Глянул вниз - черно. И туда, в эту чернильную черноту, ему падать и падать. Неподалеку и чуть повыше тоже глухо хлопнуло. Догадался - грузовой парашют. Он пошел быстрее и опередил Козлова. Купол сверху белый, его хорошо видно. Снижаясь, парашют становился все меньше и меньше. Потом он словно за что-то зацепился, белое круглое пятнышко теперь держалось на одном и том же расстоянии. Но это длилось каких-нибудь две-три секунды. И вот уже пятно купола быстро увеличивается, словно грузовой парашют вместе с чемоданом подхвачен восходящим воздушным потоком. Однако ничего этого не могло случиться, ночь удивительно тихая. Значит, это - земля. Она в нескольких десятках метров, она летит навстречу тебе. В свете луны уже можно различить жесткую щетину леса, темно-зеленые плешины полян, серую вьющуюся ленту дороги. Только бы не угодить на дерево! Чуть подтянул стропы - легко качнуло, повело в сторону. Вот так, так… Поджал слегка ноги, напряг мышцы. Затаил в ожидании толчка дыхание.

Земля была мягкой и податливой. Он даже не ощутил толчка, хотя толчок был. Потом, несколько минут спустя, замозжат колени, заноют пятки. А сейчас… Сейчас он счастлив, счастлив, как никогда в жизни. Погасил парашют, сбросил с себя лямки. Сбросил и вещевой мешок, набитый по самую завязку деньгами. И парашют, и мешок положил под куст. Прислушался. Слабо донеслось приглушенное расстоянием лошадиное фырканье. Все равно как в ночном. Ему знакомо это до боли. Но кто здесь пасет, чьи лошади? Может быть, военные, рядом - фронт? Хорошо бы встретить военных. Попасть в штаб части, к самому командиру. Вот только можно ли открываться во всем? Не опасно ли? Один на всю часть предатель, и завтра же немцы узнают, что их агент сдался русским. Что будет тогда с Галей? Они не зря оставили ее заложницей.

Как все же поступить? Выдать себя за разведчика штаба Западного фронта? Потребуют документы- есть что предъявить. На шелку напечатано удостоверение, не как-нибудь. Да и сам выглядит солидно - гвардии капитан, ничего не скажешь! Ну а дальше, со временем можно будет и открыться.

Приминая сочную траву, поначалу медленно, затем все более решительно побрел он туда, где пофыркивали кони. За низким молодым кустарником открылась поляна, залитая бледным светом луны. Края поляны затенены лесом. Крошечной точечкой сверкнул вдали огонек. Снова сверкнул.

Козлов повернул на этот огонек. Там люди. Вот уже и голоса слышны. А огонек то вспыхнет, то потухнет. Курят.

Он прошел добрую сотню метров, и вдруг перед ним ни огонька, ни голосов.

Через несколько шагов строгий властный оклик:

- Кто там?

Козлов остановился, силясь разглядеть человека, притаившегося в тени.

- Кто там? - еще раз спросил тот же голос.

- Свои!-сказал Александр Иванович, наконец-то заметив лежащего под кустом солдата.

- Раз свои, идите сюда.

Боец в одно мгновение вскочил на ноги. В его руках была винтовка.

Козлов застегнул шинель на все пуговицы, как и должно быть, подошел к кусту. Вглядываясь в немолодое, кажущееся при лунном свете очень усталым лицо, спросил:

- Почему не приветствуете?

Вопрос нисколько не смутил солдата.

- А я же с оружием, товарищ капитан,- спокойно отозвался тот.- Вы же видите.

- Закурить есть? - спросил Козлов, чувствуя, как горячо стало в груди.

- Есть… Только махорка, товарищ капитан.

- Козья ножка, значит?

- Так точно!

- Давай и махорку…