Разглашению не подлежит

- Всех вас, мерзавцев, берут в бессознательном. Небось и на фронте не был, загодя дезертировал? Кулацкий сынок, не иначе. Или из кутузки улизнул.

- Ладно, товарищ майор,- остановил увлекшегося разведчика полковник,- об этом поговорим с ним в другом месте. Нам важно было установить, что он заброшен как немецкий шпион… Заброшен минувшей ночью.

- А сколько документов ему наштамповали! И фамилию-то присвоил какую: Раевский! В рай после смерти собираешься? При жизни не хочешь?

- Я прошу вас, полковник,- сказал Козлов, обращаясь к комдиву,- успокоить майора. Это в интересах дела.

- Дела! - хмыкнул майор.- Вещи надо называть своими именами. И потом, что это ты диктуешь нам, как с тобой разговаривать? Да таких, как ты, надо перед строем… Понял?

Майор распалялся все больше. Конечно, его можно понять. С первого дня войны небось на передовой, каждый час рискует жизнью, потерял не одного дружка. Да и самого немецкие пули пометили - на правой стороне груди нашивки за ранение. А тут попался ему в руки человек, который, как он считал, наверняка дезертировал с поля боя, даже больше того - пошел заодно с врагом, против своих же. Что может быть гнуснее, омерзительнее предательства? И как ему, боевому армейскому разведчику, разговаривать с этакими типами?

Сердце у разведчика должно быть горячим, иначе какой же он разведчик!.. Ну а голова? Разве это хорошо, когда и она такая же?! «Следовало бы майору,- мысленно рассуждал Козлов,- маленько поостыть. А то ничего еще не узнал, ни в чем не разобрался - и уже в расход. Больно скор…»

- Шлепнуть успеете,- недовольно бросил Козлов.- Шлепнуть проще простого. А может быть, от меня больше пользы, когда я живой? Вы хоть подумали об этом, майор?

- Ну и наглец же ты, так называемый гвардии капитан! Почувствовал петлю на шее- и вон что запел! А сначала кем прикидывался? Представителем штаба фронта? Удался бы фокус - позор всей дивизии!

- Я поступаю, как велит мне совесть. На всех перекрестках о себе не трублю. Кому нужно - сказал.

- А кому именно? - быстро спросил следивший за разговором полковник.

- Здесь находится старший лейтенант из Москвы… Из Наркомата обороны. Вот ему… Одному ему…

- И что же ты ему сказал? - снова не удержался майор.- Неужто правду?

- В самом деле,- не повышая тона, спросил комдив,- что же вы сказали старшему лейтенанту?

- Почти все: кто я, кем и зачем сюда послан.

- Почему же не знает об этом командир полка?

- Я просил не докладывать ему.

- Так, так,- полковник, кажется, начинал верить,- это уже совсем другой коленкор. Надеюсь, вы учитываете, что старший лейтенант Шацкий еще не уехал.

- Да, вы можете спросить у него.

- Разыщите этого старшего лейтенанта,- сказал командир дивизии явно растерявшемуся майору.- И узнайте, действительно ли был такой разговор.

- Да чего тут проверять, товарищ полковник! Еще неизвестно, что за птица тот старший лейтенант. Может, он такой же старший лейтенант, как этот гвардии капитан!

- Проверьте его документы. Наконец, позвоните в штаб армии.

- Морочит он нам голову.- Майору явно не хотелось возиться с Козловым.- Я же его насквозь вижу.

- Удивительный вы человек, майор. Можно подумать, что из ваших голубых глаз исходят рентгеновы лучи,- не сдержался полковник.

- Так точно, исходят! - Майор повернулся и ловко выскользнул из палатки.

Возвратился дивизионный разведчик не скоро. Человек предусмотрительный, он не только расспросил Шацкого, но и посоветовал ему изложить свой рассказ в письменном виде. К огорчению майора, и устно и письменно Шацкий сообщил ему одно и то же.

Войдя в палатку, майор без особого энтузиазма доложил командиру дивизии о разговоре с москвичом.

- Здесь все зафиксировано,-он протянул листы из школьной тетради, исписанные карандашом,- так сказать, собственноручно…

Полковник улыбнулся чему-то и стал читать молча:

«Я, инструктор экспертирования НКО старший лейтенант Шацкий Петр Александрович, подтверждаю, что. сегодня, 22 июня 1943 года, в четыре или пять часов утра ко мне пришел начальник штаба полка, разбудил меня и сказал, чтобы я поговорил с одним капитаном, личность которого подозрительна. Когда я вышел из своей палатки, то капитан был уже на подходе. Я предъявил капитану свое командировочное удостоверение, он мне - удостоверение личности, а затем удостоверение разведотдела Западного фронта. Затем он предложил мне отойти в сторону. Отойдя на 50 метров, капитан попросил меня оказать содействие, чтобы его быстрее доставили в штаб фронта.

- Это надо сделать через командира полка,- сказал я.

- Я не могу всего говорить командиру полка,- волнуясь, ответил он и помолчал.- Понимаете, не могу. Поскольку вы являетесь представителем Генштаба, вам скажу: прислан я сюда со специальным заданием. Сегодня ночью сброшен со скоростного немецкого бомбардировщика. Имею чрезвычайно важные сведения, которые должен доставить начальнику разведывательного отдела фронта…»

- Выходит, он не обманывает нас,- дочитав написанное Шацким, сказал командир дивизии.- А вы-«насквозь вижу»…

- Ошибся, товарищ полковник!