Разговор о любви

— Нет! — выкрикнула Джоанна, энергично качая головой. — Ты просто не хочешь смотреть правде в глаза. Но я все равно не попадусь ни в твою, ни в их ловушку, запомни!

Лицо Тима окаменело. Ничего подобного он не ожидал от нее услышать, более того, ему было совершенно непонятно, о чем она толкует.

— Джоанна, прошу тебя, успокойся! И объясни, что ты имеешь в виду.

— То, что я прекрасно помню твою угрозу сместить меня с должности начальника нашего отдела, — прошипела она, сверкая глазами.

Тим тряхнул головой, теряя терпение.

— Мне кажется, тебе следует немного остыть, ведь ты не в состоянии нормально разговаривать, — произнес он, надевая на себя рубашку и натягивая ботинки. — Поговорим обо всем после.

— После?

— Да, после. — Он смерил ее ледяным взглядом. — А сейчас я пойду и немного прогуляюсь.

— Попутного ветра! — съязвила Джоанна, широкими шагами приближаясь к кровати и опускаясь на нее.

Тим вышел, не добавив больше ни слова.

Джоанна чуть было не выскочила вслед, чтобы попытаться остановить его. Но ничего подобного не сделала, лишь склонила голову и прижала к горящим щекам ладони.

Я не должна за ним бегать, подумала она, чуть не плача. И нам не следует проводить вместе так много времени. А то я настолько к нему привыкну, что окончательно пропаду.

Тим вышел на улицу и, неуютно поежившись — к северным холодам он никак не мог привыкнуть, — медленно побрел по дорожке, покрытой коркой притоптанного снега, направляясь к небольшому участку, заросшему соснами.

Было ясно, безветренно и солнечно. Людей, не боящихся морозов, погода определенно радовала. Тим видел это по восторженным улыбкам и оживлению взрослых и детей, прогуливающихся и играющих тут и там в снежки. Он тоже с удовольствием порадовался бы и снегу, и этому белому холодному солнцу. Но его душа тосковала по теплу, а минусовая температура воспринималась как настоящее наказание.

Надо приспосабливаться, подумал он, втягивая голову в поднятый воротник теплой зимней куртки и засовывая руки в карманы. Неизвестно, сколько еще времени мне придется торчать в этих краях.

Его мысли плавно переключились на минувшую ночь, и на душе у него потеплело. Но как только ему вспомнился момент расставания с Джоанной, сразу по спине прокатилась волна озноба.

Проклятье! — подумал он с тоской. Все идет наперекосяк! В кои веки я так сильно увлекся женщиной, но не могу даже романа с ней закрутить! Мы работаем вместе. Да, это проблема. Только вчера ночью, как мне показалось, нам все же удалось с этой проблемой справиться. Черт! По-видимому, я ошибся. Джоанна еще не знает, что владелец «Свитиз» — мой отец и что я устроился работать в отдел рекламы вовсе не для того, чтобы сместить ее с должности начальника, а совсем с иными целями… Если бы я только мог обо всем ей рассказать!

В голове его сгущался какой-то вязкий туман, а на сердце давил тяжелый груз.

Надо бы встряхнуться, смахнуть с себя эту хандру, подумал он и как раз в этот момент почувствовал удар в спину каким-то небольшим — величиной с детский кулак — предметом. В его голове за полсекунды пронеслась вереница всевозможных предположений, что именно это могло означать. Он даже приготовился к драке, прежде чем догадался, что произошло. Снежок! Кто-то бросил в кого-то снежок, но промазал и угодил ему в спину.

Он медленно повернулся и тут же увидел своего обидчика. На удалении шагов десяти от него стоял, застыв на месте от испуга и растерянности и приоткрыв рот, веснушчатый мальчишка лет восьми без двух передних зубов. О том, что его зимний комбинезон, сплошь облепленный снегом, ярко-синего цвета, можно было только догадываться по двум пятнам, проглядывавшим в районе плеча и на колене. Он смотрел на Тима так, будто ждал от него вынесения приговора.

Отличная возможность развеяться, осенило вдруг Тима. А заодно и приобщиться к зимним квебекским забавам.

С невообразимой проворностью он наклонился к земле, загреб рукой снега, слепил его в комок и бросил в мальчишку.

Тот, в первое мгновение слегка опешив, воспринял его поступок со щенячьим ликованием: разразился звонким смехом, запрыгал на месте и захлопал в ладоши. Потом, так же быстро, слепил очередной снежок и уже без стеснения запустил его, попав Тиму прямо в нос.

Ощущение, которое Тим в этот момент испытал, было пренеприятнейшим: обжигающе холодный снег забился ему в ноздри, затрудняя дыхание, и тут же начал таять, больно пощипывая кожу. Но им уже владел боевой азарт, и, быстро смахнув с лица белую колючую массу, он с еще большим запалом сделал второй снежок и бросил в своего маленького ловкого соперника.

Джоанна, позвонив маме, долго слонялась по дому, не зная, чем ей заняться. От мыслей о Тиме у нее уже трещала голова, но отделаться от них не было никакой возможности. Теперь она понимала, что вела себя утром не вполне правильно. Незачем было повышать голос, к тому же она не имела права сваливать на Тима всю вину за то, что между ними происходило. Около полудня, когда до обеда оставался час, ощущая себя морально истерзанной, она собралась и вышла из дома, решив прогуляться по территории «Шантеклера».