Разговор с Безумцем

— Но, насколько мне известно, на четвертом этаже содержатся опасные пациенты, двери в палаты которых закрыты надежными замками, открыть их изнутри просто невозможно, а помимо этого еще работает и круглосуточная охрана, регулярно выполняющая обход по всем этажам. Как же он смог выбраться и ни разу не попасться? — моему удивлению не было предела.

— Джереми, поэтому у него и такие прозвища, — улыбнулся Роб.

Я был немного потрясен, наверное, стоит предупредить профессора, что у них по ночам бегает опасный пациент, который спускается на нижние этажи и общается с больными из другого отделения. Предполагаю, что где-то неисправен замок, и какой-то находчивый пациент научился его открывать. Хотя, о чем я думаю, я же сейчас разговариваю с Робом Джефферсоном, с парнем, который вечно удирает от всяких призраков, мумий и приведений, наверняка это его очередная иллюзия, которая вызвана наличием у него тяжелой формы шизофрении.

— Джереми, вы знаете, что я вижу призраков, но «Сказочник» не призрак, он реальный человек, поверьте мне, я могу их отличать, — словно услышал мои мысли Роб.

— А как он выглядит Роб? — спросил я.

— Не знаю, Джереми, он, в отличие от призраков, не умеет проходить сквозь стены, чтобы я мог разглядеть его, он живой человек, в этом нет никаких сомнений.

— А что он рассказывает тебе? О чем вы говорите? — меня буквально разрывало от любопытства.

— Он рассказывал мне о мире, о нашем обществе, об устройстве космоса, он говорил мне о том, что со временем я смогу победить свою болезнь, он сказал, что скоро все изменится и я смогу пробудиться.

— Он говорил тебе о своих необычных взглядах на мир, не пытался заставить поверить в них? — спросил я.

— Нет, он ничего подобного не заставлял меня делать, он считает, что каждый сам волен выбирать, кем он хочет быть и как он хочет смотреть на мир вокруг себя. Ведь, в конце концов, только самому человеку придется нести ответственность за свой выбор, — ответил мистер Джефферсон.

— Роб, а он не показался тебе опасным? — настороженно спросил я.

— Нет, Джереми, что вы, он слишком мудрый для того, чтобы нести зло в этот мир. Он другой, совсем другой.

— Хорошо, Роб, вернемся к тебе, скажи мне, пожалуйста, чего ты хочешь больше всего? О чем ты мечтаешь? — я постарался немного увести тему от загадочного пациента, мне не стоило показывать свою излишнюю заинтересованность этим субъектом, пусть эта информация останется только для меня.

— Джереми, а как вы думаете? Посмотрев на меня, каким бы желанием вы меня наградили? — поинтересовался собеседник.

— Думаю, ты больше всего желаешь перестать видеть всех этих призраков, чтобы вновь вернуться к своей спокойной жизни. Ведь я прав, Роб? — ответил я.

— Не совсем, Джереми, больше всего я мечтаю не перестать их видеть, я хочу перестать их бояться, — ответил Роб.

Разговор с моим последним собеседником дал мне много пищи для размышлений, мои привычные представления о людях трещали по швам, то, как я воспринимал людей раньше, уже не являлось для меня абсолютной истиной. Данные, которые я получал из личного дела пациента, формировали у меня конкретное мнение, которое представлялось бессомненно правильным, но после общения с человеком, я в корне менял все свое первоначальное суждение. Получается, что папки их бумажных дел не несут той правдивой информации, которую мы ищем. Они дают во многом абсолютно никому не нужные сведения, необходимые для тех, кто ищет лишь определенные параметры или болезнь, как, к примеру, врачи. Но для того, чтобы понять суть самого человека, в этих папках нет ровным счетом ничего.

— Ну что, Джереми, как прошел процесс? Сложилось общение с мистером Джефферсоном? Или же он пугал вас окровавленным мертвецом, стоящим за вашей спиной? — рассмеялся профессор, встречая меня на выходе из кабинета.

— Эм, а что он так делает? Со мной ничего подобного он не вытворял, — удивился я.

— Да, бывало, что он пытался напугать кого-нибудь из врачей, но это было раньше, в последнее время он ведет себя намного спокойнее, видимо следствие пройденного курса, который потихоньку приводит его в порядок.

— Вероятно, мистер Говард, ведь вел он себя вполне нормально, — согласился я.

— И ничего мистического вам не рассказывал? — слегка удивился профессор.

— Да не особо, больше поговорили о его отношении к тем или иным вещам, он лишь слегка затронул тему своих ведений, я же не стал раскручивать ее, ведь мы с вами не обсудили вопросы, которые ему не стоит задавать. Поэтому я старался не фокусироваться на том, что на мой взгляд может оказаться для него болезненным, — ответил я. При этом нарочно не упомянув в разговоре с профессором о загадочном пациенте, шныряющем ночью по этажам. Я все же решил, что пока это будет моей тайной, учитывая то, как профессор не любил касаться темы четвертого этажа, то стало быть и не стоит ему вновь о ней напоминать.