Разговор с незнакомцем. Почему мы ошибаемся в людях и доверяем лжецам

О полемике вокруг подавленных травматических воспоминаний (сноска) см., напр.: C. J. Brainerd and V. F. Reyna, The Science of False Memory (Oxford: Oxford University Press, 2005); E. F. Loftus and K. Ketcham, The Myth of Repressed Memory: False Memories and Allegations of Sexual Abuse (New York: St Martin’s Press, 1994); R. J. McNally, Remembering Trauma (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2003); R. Ofshe and E. Watters, Making Monsters: False Memories, Psychotherapy, and Sexual Hysteria (New York: Scribner, 1994); D. L. Schacter, The Seven Sins of Memory: How the Mind Forgets and Remembers (Boston: Houghton Mifflin, 2001).

Анонимное письмо, полученное прокурором, цит. по: Geoffrey Moulton, Jr., Report to the Attorney General of the Investigation of Gerald A. Sandusky, May 30, 2014, Appendix J; http://filesource.abacast.com/commonwealthofpa/mp4_podcast/2014_06_23_REPORT_to_AG_ON_THE_SANDUSKY_INVESTIGATION.pdf.

Следует понимать, что история Сандаски – дело темное. Небольшая группа людей с самого ареста настаивала на его полной невиновности. Так, например, радиоведущий Джон Зиглер, журналист консервативного толка, вместе с тремя единомышленниками основал и ведет сайт, посвященный поиску неувязок и нестыковок в обвинениях против Сандаски (http://www.framingpaterno.com).

Как я уже упоминал, именно Зиглер убедительно доказывает, что между тем днем, когда Маккири заметил Сандаски в душевой, и его обращением к представителю университетской администрации прошло не меньше пяти недель. (См. John Ziegler, “New Proof that December 29, 2000, Not February 9, 2001, was the Real Date of the McQueary Episode,” The Framing of Joe Paterno (blog), February 9, 2018; http://www.framingpaterno.com/new-proof-december-29–2000-not-february-9th-2001-was-real-date-mcqueary-episode.)

По мнению Зиглера, это доказывает, что Маккири на самом деле ничего такого не видел. На мой взгляд, это – с учетом презумпции правдивости – свидетельствует о том, что Маккири просто не был уверен, что верно понял увиденное. Нет нужды говорить, что между двумя этими интерпретациями существует огромная разница.

Зиглер раскопал немало других обстоятельств, которые я не стал включать в текст книги, чтобы излишне не перегружать его. (Образно выражаясь, дело Сандаски – это весьма и весьма глубокая и извилистая кроличья нора.) Согласно материалам Зиглера, по меньшей мере некоторым из жертв Сандаски верить нельзя. Похоже, что их привлекли крупные денежные компенсации, предлагаемые Пенсильванским университетом, и довольно расплывчатые критерии, которыми администрация этого учебного заведения руководствовалась, решая, кому положены выплаты.

Собирая материал для этой главы, я переписывался с Зиглером и несколько раз беседовал с ним по телефону. Он любезно поделился со мной многими документами – в том числе записями частного детектива Кертиса Эверхарта. Я не разделяю окончательного вывода Зиглера о невиновности Сандаски. Но я согласен, что случай этот куда более неоднозначный и необычный, чем его изображают в СМИ. Если вы хотите нырнуть в «кроличью нору» дела Сандаски, пожалуй, лучше всего начать с работ Зиглера.

Среди тех, кто категорически не согласен с общим мнением относительно виновности Сандаски, наиболее известен, пожалуй, писатель Марк Пендерграст, автор книги «Самый ненавидимый человек в Америке» (The Most Hated Man in America: Jerry Sandusky and the Rush to Judgment in 2017). Пендерграст утверждает, что дело Сандаски – классический пример так называемой моральной паники и ненадежности человеческой памяти. Я многое почерпнул у Пендерграста, рассказывая об Аароне Фишере и Аллене Майерсе. Примечательно, что сзади на обложке этой книги помещены высказывания двух авторитетных ученых, специалистов по человеческой памяти: Ричарда Лео из Университета Сан-Франциско и Элизабет Лофтус из Калифорнийского университета в Ирвайне.

И вот что говорит Лофтус: «Книга рассказывает важную историю. Просто удивительно, что при том активном освещении, которое получило в прессе дело Сандаски, никто больше, кроме Марка Пендерграста, не призадумался, не насторожился и не написал о великом множестве нестыковок и несуразностей, включая все те “воспоминания” потерпевших, которые были добыты путем психотерапии и судебных прений. Вполне логично предположить, что абсолютная нелепость всех этих свидетельств рано или поздно всплывет на поверхность».