Разговор с незнакомцем. Почему мы ошибаемся в людях и доверяем лжецам

Маркополос: Да, я тоже жалею об упущенной возможности. Я, прямо скажем, дал тогда маху. Надо было просто позвонить Спитцеру и попросить о личной встрече. Хотя, конечно, еще не факт, что он принял бы меня.

Малкольм Гладуэлл: Но ведь вы бы обратились к нему не как частное лицо. Если учесть, какой пост вы тогда занимали…

Маркополос: Да, согласен. Услышав, что я обнаружил крупнейшую в истории финансовую пирамиду, Спитцер наверняка бы заинтересовался… Думаю, меня бы приняли.

Малкольм Гладуэлл: Так почему же вы этого все-таки не сделали? Все могло быть иначе.

Маркополос: Ну, что уж теперь говорить. В любом случае идеальных расследований не бывает. Людям свойственно ошибаться, и я тоже не исключение.

Сейчас, когда прошло уже более 10 лет, Маркополос прекрасно понимает, что совершил ошибку. Но почему же этот блестящего ума человек, сумевший раскрыть хитроумный обман Мейдоффа, не смог заставить нужных чиновников отнестись к себе серьезно? Это стало следствием отказа от презумпции правдивости. Если вы изначально исходите из недоверия, то не можете выстроить эффективных социальных связей.

Недаром Левин пишет:

«То, что нас иногда обманывают, не мешает нам передавать свои гены потомкам и не угрожает выживанию вида. А вот успешное общение, напротив, имеет для выживания огромное значение. Так что этот, казалось бы, компромисс на самом деле не такой уж и компромисс».

Коммуникация Маркополоса с прокурором оказалась, мягко говоря, неэффективной. Кстати, а что насчет той женщины, которой Гарри отдал конверт? Как выяснилось, она не принадлежала к сопровождающим Спитцера, а работала в Библиотеке им. Кеннеди. Так что возможностей приблизиться к прокурору у нее было не больше, чем у самого Гарри Маркополоса. Но даже будь иначе, она почти наверняка сочла бы своей обязанностью оградить такую важную фигуру, как Спитцер, от загадочных мужчин в безразмерных пальто и с коричневыми конвертами в руках.

5

Не сумев достучаться до Комиссии, Маркополос стал носить с собой пистолет. Он обратился к начальнику полиции маленького массачусетского городка, в котором жил, и рассказал ему о своей деятельности по разоблачению Мейдоффа. Заявил, что его жизнь в опасности, и умолял не регистрировать официально его заявление. Начальник полиции предложил ему носить бронежилет, но Маркополос отказался. Он 17 лет числился в армейском резерве и кое-что знал о методах убийства. Гарри полагал, что убрать его пошлют профессионалов. Две пули в затылок, и никакой бронежилет не поможет. Маркополос установил дома самую современную сигнализацию. Сменил замки. Старался каждый вечер возвращаться с работы разными путями. В автомобиле постоянно смотрел в зеркало заднего вида. Когда Мейдоффа наконец-то арестовали, Маркополос сперва ненадолго почувствовал себя в безопасности. Но затем понял, что прежняя угроза просто-напросто сменилась новой. Разве не будет теперь Комиссия охотиться за его архивом? Ведь за все эти годы у него скопилось немало тщательно задокументированных доказательств ее, по меньшей мере, некомпетентности, а то и хуже – соучастия. Если за ним придут, решил Гарри, единственная возможность спастись – отбиваться как можно дольше, пока не подоспеет помощь. Он зарядил ружье 12-го калибра и набил его магазин полудюжиной патронов, а также приготовил еще два десятка про запас. Потом откопал свой старый армейский противогаз: вдруг злоумышленники распылят слезоточивый газ? Только представьте, как он сидел дома с оружием наготове, пока мы все спокойно занимались своими делами.

Глава 5 Мальчик в душевой: дело Сандаски

1