Разговор с писателем Захаром Прилепиным, или Как вернуть на Украину мир и колбасу по 2.20

Лидия. (встает, пересаживается на правую полку рядом с мужем, показывает на освободившееся место.) А вот, пожалуйста.

Попутчик.(поднимает полку, укладывает под нее сумки, закрывает, садится). Фу, чуть не опоздал.

Лидия. Да нет. Только что объявили, что до отхода еще пять минут.

Попутчик. От то-то, шо пьять минут.

Лидия. Далеко едете?

Попутчик. У Москву.

Лидия. В гости или живете там?

Попутчик. Не, живэм мы тут. За шмотками йдэмо. Бизнес.

Лидия.. А что, работы не стало?

Попутчик. Не, работа е, на хверме. Навоз вбираем, чи шо. А то побочно, купыв-продал, гроши маэмо.

Лидия. А кто ж покупает?

Попутчик. Та свои ж, силяне.

Лидия. А кто ж работает в это время?

Попутчик. Так брат подменяе.

Лидия. Бедствуете?

Попутчик. Не. У нас усе свое. Жить можно.

Юрий Павлович. (с досадой). Жадные до власти политики раздербанили такую большую страну, в один миг сделали миллионы русских иностранцами на своей земле, а народ теперь крутись, как хочешь. Ведь не каждый может вот так ездить и перепродажами подрабатывать.

Попутчик. Не. Той трижды перефабованный лис Кравчук усе правильно зробыв.

Юрий Павлович. А что это значит?

Попутчик. Трижды перекрашенный лис.

Юрий Павлович. Это как?

Попутчик. Он же был ярым коммунистом – заместителем секретаря компартии Украины по идеологии. А теперь также яростно борется против коммунистов.

Юрий Павлович. Ну и что ж в этом хорошего?

Попутчик. Не, то шо он делает – это хорошо. Должна быть своя страна, свой язык, своя валюта, своя армия.

Юрий Павлович. Ну, валюта ладно, может и нужна. А армия-то вам зачем?

Попутчик. А как, а если воевать придется?

Юрий Павлович. Да с кем вам воевать-то?

Попутчик. Да мало ли … Может с вами.

Юрий Павлович. И что, ты пошел бы воевать с русскими?

Попутчик. А шо? И пошел бы, если скажут, если надо будет. А как же?

Юрий Павлович. (потягиваясь и зевая). Ой, что-то я приморился сегодня. Да и поздно уже. Лид, может нам выйти, а товарищ постелится, а потом мы?

Лидия.(Вставая.) Пожалуйста, стелитесь.

Юрий Павлович и Лидиявыходят из купе, закрывают за собой дверь, подходят к окну.

Юрий Павлович. Как тебе это чудо?

Лидия. Ты обратил внимание, он даже не поздоровался, когда вошел?

Юрий Павлович. Да. А ты слышала, сколько уверенности было в этом его «А как же?»? Мне после этого больше не захотелось продолжать с ним разговор.

Лидия. Да, слышала. Даже страшно стало. Вспомнила, какие милые люди поставщики «сладкой машины» и вдруг этот тип. Прямо земля и небо. А ведь один народ.

Юрий Павлович. Есть народ, а есть биороботы, у которых мозгов хватает только чистить навоз и продать подороже землякам то, что купил в Москве по дешевке. Он в Москве кроме большого рынка ничего и не знает. Таким людям трудно подобрать другое название, кроме биороботов. Зато манипулировать ими очень легко.

Не дай Бог, чтобы вот эти семена пропаганды ярого национализма, которые посеял Кравчук, раздербанивший с Ельцыным большую и сильную страну только ради того, чтобы дорваться на волне этой пропаганды до власти, не дай Бог, чтобы когда-нибудь эти семена дали всходы.

Свет гаснет.

Действие первое

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Зажигается свет. На сцене комната в квартиреЮрия Павловича. На задней стенке над креслом висит портрет писателя Захара Прилепина. Вдоль левой стены стоят шкафы с книгами. Вдоль правой платяной шкаф и односпальная кровать. Юрий Павлович сидит в центре комнаты за столом в кресле левым боком к зрителям с электронной книгой в руках. Напротив него телевизор, стоящий между книжными шкафами под углом 45 градусов к зрителям. Напротив телевизора еще одно кресло. в котором сидит Лидия.

Лидия. Да-а. Так думали мы тогда в те далекие девяностые, когда развалился Союз. Сколько всего переменилось. Как Бог позволил такому случиться?

Юрий Павлович. И, к сожалению, мы оказались правы. Пропаганды украинского национализма и всяких претензий на Украине, разжигающих ненависть к России становилось все больше.