Разговор за рюмкой чая. Не буди лихо

Ирония этих событий в том, что никогда не узнаешь, что бы могло произойти дальше. Хотя и после выбора ничего нам неведомо – ведь впереди другие выборы, предугадать которые мы тоже не в силах.

Только в мечтах, или во сне, возможно, продолжить то прерванное общение, додумать, что же было после…

Это болезненно, горько, печально.

Всё равно приходится постоянно выбирать, передвигаясь по полотну жизни петлями и зигзагами, изредка перебегая или перепрыгивая на другую прямую, за которой опять резкий поворот, а то и разворот.

Так и рисуем узор своей незрячей судьбы: танцуем джигу, пока молоды и сильны, затем переходим на вальс, замедляя его движения год от года, после начинаем топтаться на месте и наконец, вовсе останавливаемся, удивляясь, зачем вообще нужны эти бесполезные движения.

Сейчас Антон намерен именно танцевать. Душа его поёт и вытворяет разные непонятные штучки, значение которых до него пока не доходит, но ох как хочется испытать всё это неведомое, исследовать каждый потайной уголок непознанного.

– Я сюда на практику. Продавцом. Наверно надолго. Хотя точно не знаю. Как получится. И никого знакомых. А ты здесь живешь?

– Работаю. Зоотехником. Вон в том совхозе, –  отвечает юноша и показывает на противоположный берег реки, скрытый опустившимся в пойму густым туманом, –  тоже не знаю, надолго ли. Положено отработать три года. Пока чуть больше полгода освоил. Там и живу, в совхозной конторе. У меня комната. С печкой. Малюсенькая, правда, но тёплая и удобная. Книги есть, стерео проигрыватель. Совсем неплохо для глухой деревни. Скучновато, конечно. Зато здесь охота, рыбалка, грибы, ягоды, природа нетронутая. На спорт времени хоть отбавляй. Приспособился. Только подружки нет. А вы не хотите… ну, это… дружить?

Краска залила лицо: дотронься и обожжёт. Все-таки хватило смелости.

– А ты заходи ко мне чаще. Вдвоём веселее, –  сказала Лиза и подала малюсенькую ладошку, свернув её лодочкой, – будем знакомы. Я здесь не очень далеко живу. Точнее не я –  моя семья. От районной автостанции около часа на автобусе и минут двадцать пешком. Можно сказать совсем рядом, часов за пять можно добраться, хоть каждый выходной езди. А что! Там, у мамки, молоко, картоха, мясо, грибы.  Здесь, небось, только макароны да консервы. Я поесть люблю. А кто не любит! А ещё музыку обожаю. И танцевать… как начну кружиться, забываюсь и улетаю куда-то. Ты любишь летать во сне? Я каждую ночь летаю, разбегаюсь и машу руками, пока от земли не оторвусь. Где только не летала. Кажется, всю планету сверху видела, а сама нигде, кроме Архангельска не бывала. Ни разу. И мечтаю. Глаза закрою, представляю, как замечательно всё будет… потом. Только не знаю, когда. Но обязательно будет. Я уверена. Теперь здесь поживу.

– А я не умею танцевать. Только попрыгать могу, словно танцую, а на самом деле совсем не умею. Меня пытались научить. Напрасно. А у вас это… ну… есть кто-нибудь?

– Конечно, есть. Родители есть. Бабушка. Братья. Трое. И две сестры. А ещё у нас три коровы. И телята. Поросята, две козы, овцы. куры… Ты что, думаешь, я сирота, что ли? Не смотри, что так плохо одета. Заработаю – всё себе куплю. Буду в шёлковом платье ходить и в туфлях на высоченном каблуке. Лодочкой. У меня всё будет, ага. Я так решила.

– А сколько тебе лет, красавица?

– Восемнадцать.

– Ой, ли?  На вид пятнадцать. Ладно-ладно! Молчу…

Елизавета опустила глаза, пошарила в накладном кармане пальто и уверенно вытащила пачку сигарет «Космос». На её лице сияли усмешка и вызов. На, мол, выкуси – уже взрослая. Вот и доказательство.

Антон рассмеялся, достал «Беломор-канал».

Прикурили, встали в позы крайней сосредоточенности: ни дать, ни взять – деловые люди.

Дымят, глаза в глаза смотрят. Долго.

Лизка победила. Может и правда взрослая. Кто их знает, этих преждевременно созревающих девчонок. Леночке шестнадцать было, а она Антона как многоопытная гейша целоваться учила, словно сама колыбели ту науку постигала.

Да и какая на самом деле Антону разница: любовь, говорят, возраста не имеет. Она или есть, или нет её совсем.

Ого, опять ведь про любовь…

Время за пустячным разговором пролетело быстро. Пришлось вспомнить, что командировка закончена – пора на работу на другой берег реки. Ещё неизвестно на какой стороне лодка и в каком сегодня состоянии лодочник.

Можно было попробовать потом через паромную переправу, но туда и обратно пятнадцать километров по грязи шагать или вдвое длинней крюк лесом, а в лесу ещё снег лежит, сегодня ведь только тринадцатое марта.

Весна и так поторопилась. Редко в марте случаются оттепели. Нет, паром не выход.

Антон показал Лизе её новое место работы, познакомил с продавщицей, попрощался за руку, договорившись встретиться на следующий день вечером, после работы…

Лиза ждала.

Парадоксы и противоречия любви Часть 1

Есть даже у любви свои законы.

Пасьянс судеб – о, неисповедим.

Ещё вчера мы были не знакомы,

Ещё вчера мы были не знакомы,