Разговоры о кино

Н.Х.: Расскажу, как зарабатывают. Но я не только про свой опыт буду говорить. Сразу оговорюсь, я свой опыт никогда никому не рекомендую. Потому что мой опыт — это скорее набор исключений, чем правил. Сам я не получал высшего образования. Вернее я его получал, но не получил, я его проигнорировал. Потом начал сразу преподавать. Так бывает, но редко. Если меня спрашивают дети: «Надо ли учиться?» Говорю: «Обязательно надо учиться!» Я свой опыт никогда никому не предлагаю в качестве модели. Точно так же, как и театр. Я в России не посмотрел ни одной постановки по своим пьесам. Не хочу их видеть. Я даже не знаю хорошие это спектакли или нет. Поэтому я предпочитаю ставить сам и в этом преуспел. Но это тоже не опыт, потому что драматург должен жить в театральном пространстве. Такой опыт, как у меня я знаю только у Рене Полиша, он так же сам ставит свои пьесы и плевал на всё просто. Но это люди, которые могут себе это позволить. Большинство позволить себе это не могут. Я сам ставлю свои спектакли, меня это устраивает. В редких случаях я могу доверить это нашему партнёру Володе Щербаню или кому-то избранному. Но в основном стараюсь всё делать сам. Поэтому я буду говорить об общем положении британских драматургов. Например, у меня спрашивают: «Ведь невыгодно заниматься драматургией?» Я говорю: «Кто вам это сказал?» — «Вот на постсоветском пространстве все театры говорят: «Мы давай поставим, ты хоть порадуешься, что это будет реализовано. А так, как бы денег у нас нет». Я им говорю: «А вы не спрашивали, о том, что когда они нанимают на спектакль композитора, они просят его поработать три месяца бесплатно? Чтобы он просто пописал музыку и был счастлив, что её услышат». — «Нет, ему платят». — «А актёрам, не пробовали не платить денег, а сказать: «Давай тебе не будем платить, ты же выйдешь к зрителям». — «Нет». — «Так почему же драматург стал вдруг дебилом, который не должен получать деньги, а должен дико радоваться, что он вдруг до зрителя дошёл?» На этот вопрос — молчание. Я говорю им, что театр может заплатить всегда. Он может не заплатить гонорар. Он будет должен всегда платить роялти. Цена вопроса: «А стоит ли выходить на рынок, допустим на британский?» Да, стоит. — «А почему стоит?» Давайте посчитаем. Рассмотрим хороший вариант востребованной пьесы. Например, пишет драматург пьесу, проходит питчинг и театр говорит: «Хорошо. Заключаем контракт». И не зависимо от того, этот драматург из Британии или из Сыктывкара, или из Румынии, он получает столько же, сколько получают все драматурги — ни центом больше, ни центом меньше. И за этим следит профсоюз, который отслеживает права этого человека, который не член профсоюза, точно так же, как и мои права — члена профсоюза. А теперь считаем. Как только ты заключил контракт, ты получаешь аванс 4000 фунтов. Дальше ты пишешь первый драфт и сдаёшь. Как правило, у драматургов нашего уровня, может чуть выше или чуть ниже, первый драфт становится и последним, потому что это люди, которые пишут такие пьесы — уже специалисты. Ему на счёт автоматически перечисляется ещё две тысячи. Потом премьера и ему перечисляют ещё две тысячи. Он получает до фазы начала проката — 8000 фунтов. Чтобы было понятно — это больше 12000 долларов. Дальше начинается прокат. Он играется, естественно не на Вест-Энде, а он играется на Офф-Вест-Энде. Там 200 мест в зале и стоимость билета — 15 фунтов. То есть бокс-офис за спектакль — 3000 фунтов. Он получает с этого 10%, это ещё 300 фунтов. Обычный сет на Офф-Вест-Энде, допустим 30 спектаклей. Умножаем 30 на 300, это ещё 9000 фунтов. В сумме получается 17000 фунтов. Если спектакль востребован и если какой-то продюсер с Офф-Вест-Энда говорит: «Отлично! Если спектакль так успешно идёт, тогда мы берём его на Вест-Энд», то ты автоматически получаешь ещё около 3000 фунтов, только за перенос на Вест-Энд. Это в сумме выходит уже 20000. Дальше на Вест-Энде он играется в зале, например на 500 мест и билет, допустим, стоит в среднем 50 фунтов, это получается 25000 фунтов, от них 10% — 2500 с каждого спектакля. И, как правило, сет на Вест-Энде длится три месяца — 90 спектаклей. Умножаем 90 на 2500. Это невыгодная работа? Это, пожалуй, даже выгоднее, чем торговать наркотиками. И это, тоже ещё не конец. Потому что дальше у успешного проекта — перенос на Бродвей. И там ты получаешь за перенос и роялти. А если драматург ушлый и понимает, что написал очень хорошую пьесу, которая пройдёт весь этот маршрут, он начинает даже не с Лондона, он сначала снимет деньги где-нибудь в Ноттингеме. И в итоге получится сумма, которую адекватно даже воспринимать сложно. Наш приятель Дэннис Келли (Dennis Kelly), так он просто проснулся миллионером. Это драматург, который уснул человеком, который в сквоте жил, а проснулся миллионером. Потому что он с Тимом Минчином (Tim Minchin) написал мюзикл «Матильда» («Matilda the Musical»), который был номинирован на 12 «Olivier» и из них штук 8 получил. И стал международным франчайзинговым проектом. И всё, драматург может говорить: «Я жизнь прожил не зря». А при этом на постсоветской территории говорят: «Старик, ты радуйся, что просто дошёл до того, что пьесу покажут». Почему такая разбежка? Почему кто-то должен зарабатывать серьёзные деньги своим креативным трудом, а кто-то должен радоваться и довольствоваться тем, что к аудитории вышел. Для аудитории я могу в метро почитать свои пьесы.