Разговоры о кино

Н.К.: Скажем так: я не рвусь, но я продолжаю над этим работать. Потому что стендап — это то, что держит тебя всегда в форме, это то, что позволяет тебе не закиснуть. Ты постоянно ставишь себя на всеобщее обозрение, всегда позволяешь людям себя оценивать, не позволяешь себе зарасти жиром. Стендап это отличная форма, чтобы выпускать пар — в том смысле, что все мысли, ощущения, какие-то ритмические вещи, которые ты хочешь попробовать иногда, ты можешь выдавать в стендапе. И я продолжаю потихоньку писать — правда, не так остервенело, как раньше. Скоро опять буду выступать со своими историями. Короче, я работаю над стендапом.

А.М.: А как выглядит процесс подготовки к выступлению? Понятно, что часть — импровизация, часть — домашние заготовки. Как ты себя тренируешь на это?

Н.К.: Я очень люблю об этом говорить. У меня есть большие, жирные блокноты. Когда я работаю над стендапом, я каждый вечер туда записываю всё, что мне приходит в голову, все мысли, какие меня волнуют. И уже сейчас все эти мысли на автомате выстраиваются в подобия шуток. У шуток всегда есть очень строгая структура. Вообще, стендап недалёк от поэзии, потом что в стендапе очень важен ритм, очень быстрая смена слов, нельзя закисать в какой-то мысли. И я уже автоматически пишу это более-менее смешно, компактно, структурно. А потом забываю, т.е. выплеснул из головы и забыл. Когда мне нужно готовиться к выступлению, я открываю блокнот, и всё, что я записал, переношу в компьютер, перепечатываю, ещё раз пропускаю через себя. И то, что у меня резонирует, по-прежнему волнует, я выделяю в отдельный файлик и начинаю, как я это называю — пробалтывать.

Вот здесь мой рабочий стол, это моя комната, экран белый, где я смотрю кино, книжки, писательское кресло и я хожу по комнате с тем, что я называю микрофоном, и пробалтываю эти вещи вслух. Когда понимаю, что я сказал что-то такое, что звучит чётко, смешно и мне это легко ложится на язык, я это записываю. Таким образом, у меня получается примерно на час с чем-то материала.

После этого я приглашаю кого-то из друзей — тех, кто точно придёт, если я позову — и примерно пять раз прогоняю свой материал перед разными людьми и слежу не за тем, будет им смешно или не смешно, а за тем, где теряется внимание и где пропадает понимание. Потому что рассмешить одного человека в комнате стендапом невозможно — всё будет решаться там, в зале. Но я всегда представляю, что между мной и ими натянута верёвка, и я чувствую, что когда внимание теряется, она как бы провисает. У себя в голове я эти моменты отмечаю и потом с этими моментами работаю. А когда эта воображаемая верёвка натянута, я понимаю, что внимание в порядке и зритель меня слушает. Потому что зритель может простить несмешную шутку, но зритель не может простить банальности, тривиальности, клише и т. д.

После каждого выступления смотрю видеозапись и отмечаю, какие шутки сработали, а какие не сработали. И таким образом к пятому-шестому выступлению у меня уже есть программа, в которой я больше уверен. Но при этом, что удивительно, люди больше любят приходить на первые концерты. Хотя там меньше чётких шуток, но там есть какая-то энергия, новизна, и им очень хочется это посмотреть. При том, что последние шоу в этом ряду наиболее смешные, люди на них идут менее охотно.

А.М.: А есть ли какое-то отличие в том, как ты работаешь один и как ты работаешь в соавторстве? Тебе легче работать одному или легче работать с соавтором?

Н.К.: С соавтором, конечно, всегда легче. Поэтому мне очень нравится работать в кино — ты всегда работаешь с большим количеством людей. Это тяжело, это непросто, но именно это человеческое общение, этот обмен энергетикой, мне всегда нравится больше, и это просто смешнее. Люди разные. Например, работать с Нужным — смешно, он смешной парень, он может валять дурака. А работать, например, с Антоном Мегердичевым тоже интересно, но с ним совершенно несмешно. Зато он обладает другими качествами: особыми виденьем, он знает, как разложить сцену так, чтобы она была интересной, он находит какие-то интересные пластические решения — через деталь показать что-то. Когда работаешь с человеком, всегда обогащаешься через это, чему-то учишься.

А.М.: А давай мы сейчас пройдём по некоторым твоим фильмам, начиная с «Обстоятельств». Попрошу тебя рассказать, как шла работа над каждым сценарием? Как я понимаю, что каждый раз была совершенно другая история. В «Шпионе», как я знаю, ты пришёл уже на готовый сценарий. В «Обстоятельствах» была какая-то идея у Паши Руминова, и дальше ты её в одно лицо разрабатывал. Так было?