Разговоры о (не)серьезном

Только жена, Варвара, периодически мешала ему насладиться комфортом. Не зря же она Варвара, как варвар, выхватывала бутылки, отдавала коту воблу целиком, да еще и обругать могла, а то и подзатыльник отвесить.

Вот что Паша сделал не так — дом построил, сына вырастил, можно же теперь на старости то лет и для себя пожить?

Шел Павел Иванович в магазин, жена послала за батоном и колбасой, и думал, что вот прилетят сейчас инопланетяне, заговорят с ним и скажут: «Паша, все ты правильно сделал в жизни. Мы — самые разумные во вселенной и забираем тебя с собой, будешь сидеть на берегу кремниевого океана и пить кремниевое пиво хоботом. А как ты хотел — у нас с человеческой внешностью пропуск не дадут». Стоп! — хотел закричать Павел Иванович, но гуманоид подтолкнул его к кораблю:

— Мужчина, вы хлеб брать будете или место освободите, не пролезть из-за вас! — Крупная тетка, из тех, что так любят всех отпихивать, рвалась в бой за румяным батоном. Павел отошел и она чуть ли не с криком ура схватила самый поджаристый. А мужчина пошел по магазину размышлять дальше, пока внутренний голос в голове твердил: «Ну Паштет, ну возьми нам пивка с водочкой, вон, даже инопланетяне сказали, что ты все правильно делаешь, ну не тупи, вон, на пиво акция». Ну как Паше не послушаться собственного внутреннего голоса, который никогда его не подводил?

И вот уже вместо колбасы он нес домой аппетитную чекушечку и стройную полторашку только из холодильника. Чему Варвара была крайне недовольна и выставила мужа за дверь, несмотря на надвигающиеся сумерки. Даже воблу забрать не дала, вот же живодерка.

Паша сел в подъезде, постелил газетку, что завалялась в сумке, поставил на напечатанные рожи аппетитную чекушку и стройную полторашку, вывалил из пыльных карманов пару шоколадных конфет «Мишка на Севере» и задумался.

Перед его глазами проходила вся жизнь: вот он в армии, вот он делает Варваре предложение, вот забирает ее из роддома, вот сын идет в школу, в институт. Куда это все делось, куда ушло? Друзья или спились, или ничего не понимают в этой жизни, только кряхтят да матерятся, жена давно уже не любит и живет по привычке, сын в Москве, ни звонит, ни пишет. Не жизнь, а сплошное мучение, бессмысленное и беспощадное. Он шлифанул водочку пивом, и такая тоска накатила, что хоть ложись и лежи, пока инопланетяне не заберут, да хобот ни отрастят с прочими причиндалами. Полежал — не прилетают.

Тут окошко скрипнуло от ветра. Забрался он грузным телом на подоконник и посмотрел вниз. Смеркалось, как пишут в романах, даже стайка подростков уже все допила и допела, и рассосалась по домам, одинокие собачники уже загнали псов домой, улица пуста, как душа Павла Ивановича.

Он долго смотрел и не мог насмотреться на пустой, весь в рытвинах, как лицо после ветрянки, асфальт. Нога сама начала невольно скользить в пустоту, мужчина обернулся в последний раз на несъеденные конфеты и недопитые напитки, вздохнул, попрощался мысленно с миром и…

— Паш, ну что ты, на старости лет, полетать задумал? Слазь, высоко же, еще упадешь, а кто тогда твои любимые вареники с вишней есть будет? Я их целую кастрюлю наварила.

— Варенька, да я так, посмотреть на город решил, — промямлил Павел Иванович, слезая, и такая теплота у него в душе разлилась, что подумал: «Брошу пить, на фиг, и поеду жене на даче помогать. Надо быть ближе к природе, и к вареникам»…

Про любовь

Сегодня Коля бросил Катю. Катя, наверно, это предчувствовала, но не хотела верить интуиции. Знаете, как бывает — чашка треснула, но еще целая, выкидывать жалко, да и чай из нее был особенно вкусный, но она с вооот такой трещиной. Да, наши бабушки и мамы хранили треснувшую посуду, но мы-то можем сейчас позволить себе пить из целых чашек. Но Катя упорно хранила, и вот она, наконец, разбилась, разлетелась на сотни осколков, даже не выпав из рук.

И, как ни странно, она испытала облегчение. Как будто эта чашка давно просилась в мусорное ведро, но выкинуть было жалко. Катя стояла у окна, смотрела на играющих во дворе мальчишек и думала, что с ней, наверно, что-то не так, раз она не испытывает горя от утраты любимого человека. Может, случись это лет 10 назад, когда она была эмоционально неустойчивым подростком, девушка бы и переживала, и плакала, и оплакивала отношения, но теперь на душе было пусто, словно вместе с Колей из нее вымели весь мусор и оставили чистой и свежепроветренной.