Разговоры о (не)серьезном

Когда женщину увели, после еще некоторых вопросов, позвали мужчину лет 45, весь потрепанный, как будто перемолотый жерновами жизни, с лысиной и редкими волосами пыльного цвета на затылке, выглядящий много старше своих лет, он вошел, согнувшись, будто волок тяжелый мешок на плечах.

— Отпустите ее, — неожиданно пискляво взмолился он, — отпустите, я ее люблю, у нас сын.

— Она вас чуть не убила, и сын уже совершеннолетний. — Возразила Анастасия. — Давайте вернемся к материалам дела.

— Эх ты, молодая еще, ничего не понимаешь.

— Ну и парочка! — выдохнула Настенька, — а вы, Семен Алексеевич, не курили бы в моем присутствии, вы заставляете быть меня пассивным курильщиком.

— Лучше ты будешь пассивным курильщиком, чем пассивной женщиной, — возразил начальник, туша сигарету. — Вот как сможешь сама справляться, я и не буду тебе в кабинете курить.

— А когда наступит этот светлый день? — улыбнулась молоденькая следователь.

— Когда ты перестанешь думать, что ты лучше их. Никогда не знаешь, что подкинет тебе жизнь на следующем этапе. Думаешь, вот эти муж и жена всегда такими были. А вот теперь у них любовь — вот такой вот кадавр. Меньше свои инстаграмы смотри на идеальных людей.

— Я не смотрю… — попыталась возразить Настя.

— Смотришь, я сам видел. Ну да ладно. Дай Бог тебе гладкий путь, хотя, с нашей профессией, думаю, не даст…

И старый следователь вышел из кабинета, а у Насти уже звонил телефон, жених. Она быстро забыла, что ей говорил старый служака.

Как я искала смысл жизни

Вот ты живешь, живешь, и тебе бац и 36: у тебя ничего, кроме хронического геморроя на всю голову, километров порванных нервов и вот эта маленькая, сморщенная, нет, не попа (попа не маленькая) — изюминка, которая на фиг никому не нужна. И вот ты начинаешь судорожно искать, где же ты прое… ошиблась. Вроде все, как у всех — детсад, школа, институт, работа, замуж, а где я потеряла этот гребаный смысл жизни — не ясно, и не понятно.

И вот начинаешь сначала — терапия у психологов. Психолог с очень умным лицом объясняет тебе про детские травмы, незакрытые гештальты, осознанное потребление (а не как ты — зашла за шампунем, вынесла полмагазина, а другую половину решила отложить на завтра) и так далее. Но ты-то хочешь результат здесь и сейчас, а не проработка, глубокое понимание, работа над собой. Сидишь, слушаешь и думаешь: «Хорошо тебе, собака сутулая, а я зайду в магазин, и вместо того, чтобы попросить хлеба и молока, хочется заорать — мне покоя два мешка, нервишек новый моточек, а лучше два и пофигизма на кончике ножа, чтобы пережить эту всю хрень, а, да, и таблеток, не, не от жадности, от синдрома Туррета, по вкусу». И, после первого же разговора, записываешься на йогу.

Там тебе пытаются раскрыть чакры, завернув таким узлом, что раскроются даже те, которых у тебя никогда не было, расскажут про шум прибоя и море на медитации, где ты только и думаешь, как у тебя затекла спина и вообще, разогните мне ноги кто-нибудь, а то я домой на заднице попрыгаю, так и не обувшись. И, не получив желаемого, идешь к потомственной колдунье, девственнице в седьмом поколении и видящей сквозь время и пространство как на далеком заборе нарисован детородный орган. Она поводит руки над стеклянным шаром, раскинет карты, сделает еще множество манипуляций, предложит снять сглаз, порчу и до кучи родовое проклятье, на сдачу, и томным, не терпящим возражения голосом скажет: «С вас пять тыщ».

Похудевший кошелек требует от тебя того же, и ты увлекаешься здоровым питанием и веганством. Муж пищит в бесполезном протесте, организм посылает тебя на фиг, отказываясь просыпаться по утрам, но ты похудела на 500 грамм, а, значит, движешься в правильном направлении, и, только когда ты падаешь в обморок прямо за компьютером, держа в руках клок вылезших волос, тебя осеняет, что эти 500 граммов, видимо, относились к мозгу.

Астрология, стояние на гвоздях, лежание на углях, нумерология — ничего не дает тебе ответа, как прийти к гармонии с этим гребаным миром и поймать за причинное место дзен. Ты даже думаешь пойти в секту, но вовремя вспоминаешь, что ругаешься матом и квартиры у тебя своей нет, заложить нечего будет.

И вот идешь такая, лупит дождь, ветер ласково срывает железные щиты и уносит в сказочную страну Оз, на ногах сапоги, которые неимоверно трут ноги, поскольку новые (опять вынесла полмагазина), тушь потекла, ты вваливаешься домой, а муж тихонько подхватывает твое бренное тело и увлекает на кухню:

— Сейчас чаю попьем, я булочки купил.

И тут ты понимаешь, что не зря жила эти 36 лет.

Собака

Лана пила кофе и перебирала бухгалтерский отчет, когда Витя снова принес ей полевых цветов, ее любимых, между прочим.

— Вить, ну не надо, мне их и ставить-то некуда, ни одного свободного стакана.

— В следующий раз принесу в горшке, и природу портить не буду, и посуды не надо, — улыбнулся мужчина. Лана легонько ответила на улыбку, и пошла искать, куда поставить букет.