Разговоры о (не)серьезном

Он очень медленно встал, всем видом показывая, как ему неохота, но встретив мой взгляд, немного поторопился. Кошка заинтересовалась происходящим и перестала драть коробку.

Муж встал на стул, начал отсоединять застежки или как там они называются. Я решила пока подмести кухню, ну что зря время терять.

— Ох ты мать твою! — услышала я грюк и отборную обсценную лексику.

Прибежав в комнату, я не обнаружила мужа. На его месте лежало нечто, похожее на шевелящуюся кучку тряпок, подозрительно напоминавших штору, а сверху сидела наша кош и изображала борьбу с монстром и спасение этого бренного мира.

— Оль, ну где ты там, блин! — муж выбрался из кучи. — Я туда больше не полезу.

Я подняла стул и без проблем сняла вторую штору. Саша тем временем стоял, изображая ученика перед мастером, но глаза упорно косил в смартфон.

На этом приключения не закончились.

«Передвинь диван, мне нужно под ним помыть», и вот уже мужчина кряхтит и изображает инфаркт жопки и спины. Но двигает. Собака мордой вниз, а затем шавасана от усталости. А затем все как в тумане.

Вещи летали по квартире в поисках лучшего места для обретения покоя, кошка с надсадным «мяу» металась по всем комнатам, мужу удавалось в перерывах между «Сссаааш, сделай это и то» проверять новости паблика и оплатить подписку на онлайн игру, я наорала на запасные тапочки за то, что они попались мне под ноги, наорала на кошку, за что та укусила меня за ногу, наорала на мужа за нерасторопность и в конце наорала на отражение в зеркале за то… не, просто так.

Когда все включено было все выключено и квартира начала нездешне блестеть и переливаться чистотой, я успокоилась и предложила мужу выпить того самого вина, которое нам подарили три года назад, и которое стоит целое состояние. Поэтому мы его и не открывали.

Мы расположились за сверкающим столом, достали бокалы… и тут кошка запрыгнула на стол, зацепилась за скатерть, полетела вместе с вином на пол, облилась и изображая вышедшую из пены морской Афродиту, обтреслась и стала себя облизывать, вона какая вкусняшка.

Пока бутылка вина за 12К красиво разливалась по только что вымытому полу, буря у меня в голове вдруг сменилась полным штилем и принятием, и вообще полной осознанностью, и я оказалась в ресурсе, как это модно сейчас говорить.

И притихшему мужу я просто буднично сказала:

— Зато шторы постирали.

Фотография 9x12

Осторожно! В тексте присутствуют сцены полового акта, табакокурения и немотивированной агрессии. Не рекомендуется для прочтения лицам младше 18, ортодоксальным верующим и лицам с нетрадиционной сексуальной ориентацией.

Так уж получилось, что еще в подростковом возрасте я увлеклась фотографированием. Цифровых фотоаппаратов тогда еще или не было или они еще только выходили на рынок и не были массово доступны, но это не важно. На отцовский «Зенит» я фотала все, что считала красивым или интересным, иногда даже неплохо получалось. Вечерами после школы сидела в нашем сарае и проявляла полученную продукцию, а затем безжалостно уничтожала большую половину, пытаясь привить себе вкус и безжалостность к браку.

Не удивительно, что к 25 я стала неплохим фотографом, с уже цифровиком от Nikon. Меня приглашали на выставки и тому подобное, в местном масштабе, но денег не платили, или платили копейки. А кушать хочется всегда, как известно. И я пошла работать в студию, снимать на камеру дамочек тургеневского и бальзаковского возрастов в почти рубенсовских позах. К тому же я иногда снимала свадьбы, что приносило гораздо больший доход, чем дамочки. Но от студии шел стаж.

Жизнь текла, как положено в моем возрасте: подруги, друзья, загулы до утра, ухажеры с цветами или бутылкой пива. Я всегда была разборчивой, хотя особой красотой не отличалась. Так, обычная девушка с обычной внешностью, каких сотнями можно встретить на улицах.

Это случилось ранним (10 часов утра для меня рано) утром в самом начале рабочего дня в салоне. Оговорюсь, я делала еще фото на документы. Он вошел практически строевым шагом и уверенно направился ко мне.

— Девушка, мне нужно четыре фотографии 9х12. Сколько с меня?

— Вам цветные или черно-белые? — привычно спросила я.

— А какие вам больше нравятся? — усмехнулся он.

Я подняла глаза и получила тяжелый ожег — его радужки, абсолютно черные и слитые со зрачками, впились в меня мертвой хваткой. Его глаза смеялись, наблюдая мое смятение, хотя губы по-прежнему были плотно сжаты. Я пришла в себя и продолжила:

— Смотря, для каких целей вам фотография.

— Без разницы, мне на анкету. Делайте, чтоб я не сильно старым выглядел.

— Тогда предлагаю черно-белую, она ретуширует некоторые моменты и делает человека более «картинным», более образным, что ли.

Он улыбнулся:

— Давайте попробуем.