Разговоры о (не)серьезном

— Всем вредно, но я уже не смогу бросить.

— Я тоже, и этот разговор закрыт.

— Мужика на тебя нет — бросил он, заводя меня за угол кафе, где располагался черный вход. Но сейчас было много народу, и никто из персонала не курил на черной лестнице. Мне стало страшно, хотя был яркий день и кругом полно снующих туда-сюда людей. Просто от этого мужчины исходила какая-то опасность. И еще, я поймала себя на мысли, что меня это заводит.

Он смотрел на меня своими угольно-черными глазами, в которых, как будто, горел огонь. Сигарета застряла на полпути ко рту, не выдохнутый дым сочился из носа, как у дракона. Его сигарета потухла, и он держал ее в руках, как тело умершего товарища, не в силах бросить. Мы так стояли, и я не знаю сколько. И я не знаю, как это произошло, но мы начали целоваться. Он целовал меня так, как, я думаю, целовались бы герои фильмов, будь они настоящими — страстно, умело, неистово. А я так и не поняла мозгом, что происходит, но мое тело подумало за меня и отвечало на поцелуй. Внезапно он отстранился от меня.

— Пошли, нас ждут. — сказал он так, будто мы действительно просто вышли покурить и поцелуй — плод моего больного воображения или галлюциногенной сигареты.

Мы вернулись, но я уже не могла все воспринимать так же, как до этого. Я извинилась, взяла вещи и ушла, обещав сообщить, когда фотографии можно будет забрать.

Со мной творилось что-то пугающее и непонятное. Я не могла делать фотографии, потому что, смотря на Максима, в моем сознании всплывал поцелуй, горячие руки и тесно прижатое красивое мужское тело.

Здесь я сделаю небольшое лирическое отступление. Пусть меня предадут анафеме, но то, что женщину не интересует секс, или интересует в меньшей степени, чем мужчину — миф, созданный и взлелеянный сотнями поколений. Девушку всегда воспитывают, как нежное, неземное существо, которое должно мало кушать, приятно пахнуть цветами и свежестью, скрывать то, что ходит в туалет и, конечно, не дай Бог, не думать о сексе и получать от него удовольствие, кроме того, что она может от этого забеременеть и воспроизвести потомство. Кем был придуман этот миф, сейчас уже сказать сложно. Даже в наш век нескольких сексуальных революций женщина, желающая секса, сразу заносится в шалавы. Думаете, как воспринимаются те же пресловутые модели для мужских журналов? Правильно — шлюхи. А что делают со шлюхами? Не буду писать, но именно то, что вы подумали, и делать это надо хотя бы в своем воображении. И на таких не женятся. Женятся на тех, кто воскрешает в душе образ непорочной матери, кормящей грудью, не как сексуальным объектом, а как источником питания, как хлеб, например, или стейк. Мать не может трахаться. Поэтому девушкам приходится скрывать от парней, что они тоже хотят их не меньше, чем они их. А некоторые настолько умело притворяются, что даже начинают действительно охладевать к сему действу, а то и вовсе становясь фригидными. Девушка вынуждена быть не собой, а тем образом, который ей навязывает общество — сиди и жди принца, не кури, не пей алкоголя, не занимайся интеллектуальным трудом, это удел мужчин, будь красива, но не сексуальна, а то мужчина подумает, что ты — не хорошая девушка и замуж не возьмет. И, как это ни прискорбно, но на женском желании всегда будет табу, сколько бы сексуальных революций не познала история, и как бы ни изменились отношения полов и гендерные различия. Увы и ах, но я отношусь к тем женщинам, которые не умеют или не хотят скрывать, что хотят, извините за повтор, мужчин и секса. И это моя беда.

Не буду распоэзиваться о прошедших днях и моих мучениях, но в конце недели Максим позвонил. Я ему честно сказала, что фото не готовы, на что он ответил, что это не важно, у него ко мне есть другое дело. Он так сказал «другое дело», как будто это был тайный код. Он продиктовал адрес и через 40 минут я стояла у старенькой хрущевки и звонила в домофон.

Квартиру с указанным номером открыл Максим. Больше никого не наблюдалось. Он стоял с обнаженным торсом и в джинсах-варенках. Я вопросительно на него уставилась, а он втянул меня в квартиру и захлопнул дверь.

— Только не говори, что ты этого не хочешь! — засмеялся он и далее последовал совершенно безумный секс сначала прямо в коридоре, затем на приятно удивившем меня в такой квартире, удобном диване, затем, опять же, как в низкопробных романах, на кухонном столе.

Совершенно обессиленные, мы затянулись сигаретами. Максим хотел закурить прямо в комнате, но я вытащила его на балкон.

— Я с женой не разведусь, имей это в виду. Если ты захочешь большего — я тебя брошу.

Наверное, я его напугала своим смехом, да и сидящую мирно бабульку на скамейке под балконом, тоже.

— Максим. Я хочу с тобой трахаться, долго и классно, как сегодня. Замуж за тебя я сама не пойду. Улавливаешь?

Он уставился на меня с искренним удивлением.

Мы встречались месяц или два на этой квартире друга, уехавшего по работе на севера, а семью отправив к родителям.