Разговоры с друзьями

Спать в тот вечер все легли поздно, около двух ночи. Минут десять-двадцать я лежала в темноте, прислушиваясь к тихому скрипу половиц над головой и хлопкам закрывающихся дверей. Голоса смолкли. В соседней комнате у Бобби стояла тишина. Я села и снова легла. Поймала себя на том, что обдумываю, не сходить ли наверх, попить водички, хотя пить совсем не хотелось. Я практически слышала, как объясняю, что меня одолела жажда из-за вина за ужином, словно мне предстояло оправдываться за свое появление наверху. Я снова села, пощупала лоб – температура нормальная. Тихонько выбралась из постели и поднялась по лестнице прямо в ночной рубашке, белой в розовых бутончиках. В кухне горел свет. Сердце забилось сильней.

На кухне Ник убирал чистые винные бокалы в шкаф. Он взглянул на меня и сказал: о, привет. Торопливо, словно читая по бумажке, я ответила: просто пить захотелось. Он посмотрел смешливо, будто не очень-то мне поверил, но все равно протянул стакан. Я налила воды и, прислонившись к холодильнику, отпила. Вода была теплая и отдавала хлоркой. Потом Ник встал передо мной и сказал, что все бокалы убраны, так что… Мы смотрели друг на друга. Ты ходячее недоразумение, сказала я, а он ответил, что «и не сомневался». Он положил руку мне на талию, и меня потянуло к нему всем телом. Я коснулась пряжки его ремня и сказала: мы можем спать вместе, если хочешь, но сугубо иронически – надеюсь, ты понимаешь.

Комната Ника была на том же этаже, что и кухня. Единственная спальня на этаже – остальные наверху или в цоколе, как моя. Окно распахивалось на море, и Ник бесшумно закрыл ставни, пока я устраивалась на кровати. Когда он оказался внутри меня, я приникла лицом к его плечу и спросила: тебе хорошо?

Все время хочется сказать тебе спасибо, ответил он. Странно, да?

Ну так скажи, предложила я, и он сказал. Потом я сказала, что сейчас кончу, а он закрыл глаза и произнес: ооо. После я сидела, прислонившись к стене, и сверху наблюдала, как он лежит на спине и дышит.

У меня выдались непростые недели, сказал он. Прости за то, что было в интернете.

Я совсем пропала. Я не знала, что у тебя пневмония.

Он улыбнулся и потрогал мягкую ямку у меня под коленкой.

Я думал, ты хочешь, чтоб я от тебя отстал, сказал он. Я сильно болел, мне было одиноко. Мне показалось, ты меня больше знать не желаешь.

У меня чуть не вырвалось: нет, я хотела услышать, что я снюсь тебе по ночам.

Мне тоже было паршиво, сказала я. Не будем больше об этом.

Что ж, великодушно. А я вообще-то мог постараться и получше.

Ну я же тебя простила, расслабься.

Он приподнялся на локтях и посмотрел на меня.

Да, но, по-моему, ты меня простила слишком быстро, сказал он. Я же пытался тебя бросить. При желании ты могла бы помучить меня подольше.

Не, я просто хотела снова с тобой спать.

Он рассмеялся, как будто обрадовался. Снова лег, отвернувшись от света, и закрыл глаза.

Не думал, что я так хорош, сказал он.

Неплох.

Я думал, я ходячее недоразумение.

Да, но мне тебя жалко, сказала я. К тому же секс – одно удовольствие.

Он ничего не сказал. Я не могла остаться у него ночевать – вдруг кто-то заметил бы утром, как я выхожу. Я вернулась к себе и легла в постель, свернувшись наималейшим калачиком.

14

На следующий день мне было тепло и сонно, как в детстве. За завтраком я съела четыре тоста и выпила две чашки сладкого кофе со сливками. Бобби обозвала меня «хрюшкой» – правда, добавила, что имела в виду «такая же милая». Я коснулась под столом ноги Ника и смотрела, как он старается не рассмеяться. Меня переполняла буйная, почти язвительная радость.

Так прошли три дня в Этабле. В саду за едой мы с Ником и Бобби обычно сидели вместе на одном конце стола и постоянно друг друга перебивали. Бобби нас ужасно смешила, что бы она ни сказала – мы начинали хохотать. Однажды за завтраком она довела Ника до слез, изображая их друга Дэвида. Мы лишь мельком видели этого Дэвида на литературных вечерах в Дублине, но Бобби спародировала его голос запросто. Ник говорил с нами по-французски – помогал совершенствовать язык и охотно грассировал, стоило только попросить. Бобби сказала ему, что я уже вполне умею по-французски и притворяюсь ради этих уроков. Он в ответ заметно покраснел, и она сверкнула на меня глазами через всю комнату.

Днем Мелисса сидела на пляже под зонтиком и читала газету, а мы валялись на солнце, пили воду из бутылок и мазали друг другу плечи лосьоном от загара. Ник охотно плавал и вылезал из воды весь в сверкающих каплях, как в рекламе одеколона. Дерек сказал, что это унижает его как мужчину. Я перелистнула страницу книги Роберта Фиска[21] и притворилась, что не слушаю. Дерек сказал: Мелисса, он, наверное, прорву времени тратит, прихорашиваясь? Мелисса даже не оторвала взгляд от газеты. Нет, боюсь, он прекрасен от природы, сказала она. Так бывает, если выйти замуж ради красоты. Ник рассмеялся. Я перелистнула еще одну страницу, хотя и не прочитала предыдущую.