Разговоры с мёртвыми

Глава 3

Полуувядших лилий аромат

Мои мечтанья лёгкие туманит.

Мне лилии о смерти говорят,

О времени, когда меня не станет.

Зинаида Гиппиус

Больше у меня никого нет. Только обязательные дни поминовения: третий, девятый, сороковой и каждый год – на родительский день.

Бездомные любят их. Всегда можно вкусно покушать, напиться вдоволь. Люди приходят и оставляют на могилах рюмки с водкой, тарелки с конфетами и блинами и кисель. Бездомные берут с могил водку и запивают её киселём или закусывают конфетами.

В древности считали, что покойник меняется в своём тлении ровно три раза. На третий день изменяется его образ, на девятый – распадается тело, на сороковой – истлевает сердце.

Я много знаю о последних обрядах и могу не хуже старой бабки объяснять, что делать на похоронах. Заносить в дом гроб следует головой вперёд, а при выносе тела впереди должны быть ноги. Цветы должны нести женщины, мужчинам их дают в крайнем случае. Сначала гроб несут на руках, а затем на лентах или длинных плотных полотенцах. Никто толком всех обрядов не знает, и каждый советует своё, и потому вокруг покойника всегда много споров.

Один раз на кладбище мне всучили горсть монет, и я не знал, что с ними делать. Стоял и хлопал глазами, как сова из мультфильма про Винни Пуха. Потом мне сказали, что если перед закапыванием могилы раздают одежду покойника, это значит, людям дарят его болезни. До сих пор не знаю, что было в тех злополучных монетах, но ничего хорошего от них ждать не приходится. В итоге, не представляя, что мне с этой мелочью делать, я сунул её в карман и на следующий день потратил в магазине. Наверное, монеты стоило бросить в могильную яму, чтобы покойному было чем расплачиваться на том свете. Например, с Хароном.

– Я всегда боялась темноты, – шепчет молодая школьная учительница. – В детстве я панически боялась ложиться спать, потому что перед сном приходилось выключать свет. Во тьме, мне казалось, тени, что прятались по углам, выходят из укрытий и начинают рыскать по комнате. Беззвучно зовут меня, широко открывая свои чёрные рты, тянут ко мне тонкие острые пальцы, натыкаются друг на друга и, как сомнамбулы, медленно расходятся. Эти карлики кружат вокруг моей кровати, задевают одеяло и стаскивают его с меня. Я тяну его на себя и читаю самодельные молитвы: «Боже, огради меня от тьмы, дай мне пережить эту ночь, помоги дождаться утра и света». Я никогда не боялась смерти, но тьма – самый страшный мой кошмар. И вот я в темноте. Навечно. Меня положили в гроб и закопали в землю, где вечная, невыносимая тьма.

Я баюкаю девушку на руках. Земля мокрая и холодная. Она прилипает к моим джинсам. Но мне всё равно. С некоторых пор я сплю дома на полу даже зимой, а порой и на снегу. И ни разу не заболел. Мечтаю о том, чтобы заболеть, долго мучиться и бредить, а потом умереть. Но старуха решила, что я и так часто с ней вижусь. Она думает, мы не сойдёмся характерами, будем ругаться, бить посуду и кричать друг на друга. Нет, мы ещё не готовы к браку. А я не могу больше. Меня раздражают глупые люди с их пустыми проблемами, с их бестолковой вереницей дней, которой они к тому же недовольны.

– Из вечера в вечер я думала о том, что наступит ночь и темнота окутает город, поползёт по улицам, пролезет в дома через подъездные двери и открытые форточки, просочится через замочные скважины в квартиры, заскользит по полу, стенам, потолкам и ледяным ужасом войдёт в мою спальню. Каждый день для меня был кошмаром ожидания ночи.

В воздухе пахнет сыростью. Я сижу на голой земле. На руках у меня прекрасная девушка. Её совсем недавно похоронили, и разложение ещё не коснулось её тела. Все покойники, которых я извлёк из смертного ложа, – свежепохороненные. Только те, кто умер недавно, зовут к себе.

Первый раз, когда я услышал голос из-под земли, был осенью того же года, в котором умерла мама. Зимой и летом я редко приходил к ней, но осень напомнила о маме. В тот раз со мной пришли две мамины подруги и какие-то её знакомые с работы.

Я провёл три часа у могилы, почти не двигаясь с места. Сидел на лавочке и смотрел на камень из мраморной крошки и мамину фотографию. Деревья надели жёлтые платья, и я думал о том, что осенью люди впадают в меланхолию и часто принимают решение, стоит ли дальше тянуть лямку или пришла пора оборвать нить Ариадны. Возрастает процент самоубийств, и природа засыпает покончивших собой бледными листьями.