Разъяренный

Качаю головой, а затем медленно снимаю блузку, потому что он мне нужен, потому что я хочу его, потому что я его люблю.

Сейчас Кенна нужен мне больше, чем когда-либо. Мне необходимо знать, что он здесь ради меня, и мне необходимо показать ему, что я здесь ради него. Мне нужно почувствовать его любовь, как будто это его прощение...

Чему никогда не учила меня моя мать, но Маккенна научит.

Из-за того, как он сейчас на меня смотрит — принимая со всей моей темнотой и всем моим розовым, когда он поднимает мою руку и разглядывает кольцо на руке, как будто это его клеймо, — я понимаю, что он тоже чувствует моё принятие.

Я раздеваюсь для него, а затем тихо спрашиваю:

— Что ты хочешь со мной делать? Сегодня вечером я твой приз, так что выбор за победителем. — Потом я стою перед ним, обнажённая, если не считать лёгкой улыбки.

— Что я выиграл? — задиристо спрашивает он, расстёгивая пояс на брюках.

— Меня.

— А это так?

Маккенна сбрасывает брюки на пол, и он так красив, что при виде его загорелой кожи у меня текут слюнки. Всё это для меня, чтобы съесть его, как конфету.

С мягкой усмешкой он протягивает руку и быстро проводит костяшками пальцев по моим соскам, всегда таким чертовски напряжённым и тугим, как ластики на карандашах. А потом он обхватывает пальцами мою грудь и наклоняется ко мне.

Он сосёт один сосок, причмокивая, как это сделал бы ребёнок, затем с другим моим соском проделывает то же самое. А моя киска? Маккенна медленно начинает поглаживать пальцами мою киску. Влажные звуки, исходящие от моего тела, говорят, как сильно оно хочет вобрать глубже его палец.

— Ты такая красивая, такая великолепная. Моя идеальная розовая маленькая злая ведьма. Я собираюсь заняться с тобой любовью. Я начну с тобой всё сначала — начну сейчас. Прямо сейчас. Мой план в том, чтобы облизать тебя всю от твоих длинных ног, прямиком к киске, а затем хорошенько и долго пососать твои сиськи. Тебе нравится?

— О, пожалуйста, — стону я, изгибаясь всем телом и скользя ладонями по его мускулистым рукам.

Он ухмыляется — нет, не ухмыляется. Его сексуальная улыбка на губах вызывает у меня желание прикусить этот грязный, сексуальный рот. Я и прикусываю, и звук, который он издаёт, сводит меня с ума от вожделения.

— Кенна.

Он целует меня в висок, его рука накрывает мою грудь, дыхание касается лица, глаза не отрываются от моих.

— Такое ощущение, будто в первый раз, правда?

Я киваю и выдыхаю, но нервничаю я не из-за него.

Из-за себя.

Хочу это сказать. Хочу, чтобы он знал. Я проглатываю слова, которые хочу — нуждаюсь — сказать, но он их ждёт. Как ждал их в прошлом.

Я готова. Я готова и напугана, но это не имеет значения, потому что он для меня единственный. Мои руки на его восхитительной, тёплой коже говорят об этом первыми. Мои губы вторят, касаясь его мускулов.

— Кенна.

Он стонет. Кажется, понимает.

— Скажи это, Пандора. Скажи, что ты чувствуешь.

Маккенна проводит большими пальцами по вершинкам моих грудей, так что соски становятся ещё твёрже, грудь судорожно вздымается и опадает. Прерывистое дыхание становится всё быстрее и быстрее.

— Если я скажу это, пообещай в ответ сказать то же самое, — умоляю я.

— Не даю никаких гарантий, — поддразнивает он, пощипывая мои соски, и от этих действий киска похотливо сжимается и пульсирует.

— Кенна, — стону я, обхватываю его затылок и притягиваю к себе. — Я люблю тебя.

Целую его, вжимая свои губы в его, и внезапно понимаю, что мне не нужно, чтобы он ответил.

Мне нужно самой говорить... и говорить... и говорить эти слова. Говорить до тех пор, пока он не попросит меня заткнуться.

Мне нужно сказать их за все те разы, когда я этого не делала.

— Люблю тебя. — Обвиваю руками его плечи, тянусь к нему, чтобы снова завладеть его губами в то время, как его поджарое, мускулистое тело сотрясает дрожь. — Люблю тебя, — шепчу я соблазнительно и нежно, поглаживая пальцами его спину, сжимая зад, затем рукой обхватываю его эрекцию.

Он стонет. Боже, я люблю, когда он стонет. Люблю хрипотцу в его голосе.

— Да, Пинк, покажи мне. Покажи мне, что ты меня хочешь. Скажи, что ты меня хочешь. Как тебе нравится, что ты хочешь меня.

— Мне нравится, что ты делаешь со мной, и как я хочу тебя, — бормочу я, касаясь губами щетины на его подбородке и снова прикусывая губы Кенны.

Провожу рукой по всей его длине и чувствую, как он становится ещё твёрже.

— О, детка, — рычит Маккенна, в его голосе слышится мука, и всё же он инстинктивно сильнее прижимается к моей руке. — Ты такая обалденная маленькая дразнилка. — Он накрывает ладонью моё лоно и просовывает средний палец между моими половыми губками. — Сладкая, горячая, похотливая маленькая дразнилка, которая очень хочет, чтобы её вот так потрогали.

Затем вводит палец внутрь меня, и что бы я ни собиралась в этот момент ответить, у меня вырывается лишь стон. Я раздвигаю бёдра шире.

— О, да, Маккенна, порадуй меня. Доставь мне удовольствие так, как можешь только ты.

Его губы у моего виска, а палец проникает глубже.