Разъяренный (ЛП)

Снова разозлившись, встаю и пытаюсь подавить это чувство.

Маккенна поднимает руку в жесте V и кричит Лайонелу:

— Вернусь в отель позже.

Лайонел кивает и поворачивается к ближайшей камере, чтобы дать объяснение.

— Собирается повидаться со своим отцом.

— Его отец в тюрьме, — не подумав, выпаливаю я.

— Уже нет. Он вышел и живёт неподалёку.

На мой непонимающий взгляд — я-то думала, он получил почти двадцать лет?! — Лайонел подходит ко мне.

— Неважно выглядишь.

— Я приняла лекарства, чтобы спокойно лететь.

— Ох. Ну что ж, тогда можешь поехать со мной в отель.

— Класс, спасибо за передышку.

— Мисс Стоун, — говорит он. — Мы с режиссёром договорились на завтра о встрече с хореографом. Нужно разучить один из танцев — тот, где он поёт вашу песню. У нас есть план на концерт в «Мэдисон-сквер-гарден»: ты надеваешь маску и танцуешь с Оливией, затем в конце танца снимаешь её, он понимает, что это ты, и тогда ты его целуешь.

— Ты шутишь, — кидаю на него недоумённый взгляд. — Я не танцую!

— С завтрашнего дня — танцуешь. Ты подписала контракт.

— Там не говорилось, что я должна…

— В нём говорилось, что ты должна следовать нашим указаниям и соглашаться на любые съёмки, которые мы сочтём нужными. Мы с Трентоном считаем нужным, чтобы ты танцевала с Оливией рядом с Джонсом. Будь готова к утру.

8 ПРОШЛОЕ НЕ ВСЕГДА ОСТАЕТСЯ В ПРОШЛОМ Маккенна

При свете дня отец выглядит столетним стариком. Он только что покинул супермаркет и теперь решительно шагает туда, где, засунув руки в карманы джинсов, стою я.

— Привет, пап. Ты выглядишь уставшим.

Отец бормочет что-то себе под нос.

— Весь день упаковываю овощи. Это губит мою душу, — жалуется он, пока мы идём в кафе на углу.

— Эй, это честная работа. Честная, — подчёркиваю я.

Он раньше обеспечивал мне хорошую жизнь. Давал всё, что я захочу. Теперь я могу подарить такую жизнь и себе, и ему. Любой достойный парень должен заботиться о своих предках.

— Смотри, папа. Вот хороший вид. Можем поесть здесь, и даже пальцем не придётся пошевелить, чтобы оплатить счёт.

Он смотрит, как я достаю что-то из кармана.

— Кстати о чеках, — протягиваю ему чек на сто тысяч. — Не уверен, что смогу вернуться навестить тебя, пока не закончим с фильмом. Но я попытаюсь. Попытаюсь выкроить время, чтобы провести его с тобой.

— Какого хрена тебе это надо?

Люди вокруг, как по команде, начинают перешёптываться и показывать на меня пальцами, и следующие полчаса я раздаю автографы. К тому времени, как всё заканчивается, моя еда уже остывает. Отодвигаю тарелку и говорю отцу:

— Давай уберёмся отсюда.

Мы едем к нему на квартиру на предоставленной гостиницей машине, которая меня сюда привезла. Квартира — это место, которое человек, упаковывающий продукты, не может себе позволить, но он мой отец. Он даже близко не позволил бы мне купить ему что-нибудь похожее на то, где мы жили раньше, но это место было компромиссом, который устраивал нас обоих. Отец отказался от выпивки, наркотиков, всего того, что раньше делало его там, в Сиэтле, мини-версией «Волка с Уолл-стрит».

— Чем выше взлетаешь, чем больнее падать, — бормочет он, наблюдая, как я осматриваю его квартиру.

— Ты никогда не был на высоте, — смеюсь я и хлопаю его по спине. — И ты упал. Но суть в том, что ты поднялся. Вот как мужчина должен себя оценивать, верно?

— И я держусь только ради тебя, иначе до сих пор был бы… — его мысли ускользают, и я могу только гадать, какие ужасы он видел там, в тюрьме.

— Папа, помнишь девушку… ту, которая мне когда-то нравилась?

— Нравилась? — фыркает он. — Мягкое слово для обозначения того, чем это было.

— Так ты её помнишь?

— Дочку той грёбаной окружной прокурорши? Конечно, помню.

— Сейчас она с группой. Лео хочет, чтобы она снялась в фильме.

Я провожу рукой по лицу. Не жду никаких советов, но, наверное, мне просто нужно с кем-нибудь о ней поговорить. С кем-то, кто отнесётся к этому серьёзно. Ни с Джаксом, ни с Лексом, которые находят это забавным, ни с Лайонелом, который считает это финансово разумным. Отец считает это серьёзным. Он хмурится и взрывается.

— Держись от неё подальше, Кенна! Однажды она сломала тебя.

— Ни хрена она меня не сломала, — усмехаюсь я.

— Тот день, когда ты пришёл навестить меня в тюрьме и сказал, что ты ей не подходишь… Я больше никогда не хочу видеть того страдающего мальчика снова. Никогда. Джонсы не такие.

Моя гордость поднимается во мне вместе с желанием защитить себя, но у меня ничего не получается. Потому что она действительно сломала меня. Я сжимаю челюсть.

— Она тебе до сих пор нравится, — выдыхает он.

— Чисто в сексуальном плане. Я планирую трахать её так часто, что она не сможет ходить. И ты, чёрт возьми, не можешь меня за это винить!

Он смотрит на меня так, словно видит насквозь, и в его глазах самое худшее.

Жалость.

— Прости меня, сын. Я знаю, ты потерял её из-за меня.

— Я никогда её не терял. На самом деле, у меня её никогда и не было, чтобы потерять, — пожимаю я плечами и смотрю в окно, мои мысли возвращаются в прошлое.

Это кольцо-обещание?

Что ты мне обещаешь?

Себя.