Разъяренный (ЛП)

— Перед тем, как выйти на сцену, Лекса каждый раз тошнит. Джакс напивается. А я? — Он снова пожимает плечами. — У меня есть особый трюк, к которому я прибегаю.

— Какой, например?

— Я говорю себе, что там тебя нет.

— Правда? Это и есть твой трюк? Итак, я твоё проклятие, а ты испытываешь облегчение, просто успокаивая себя, что меня нет.

Он смеётся и направляется в свою гримёрную.

— Эй! Ты куда собрался? Мы не закончили разговор! — протестую я.

— Пинк, мне нужно принять душ. Впрочем, загляни ко мне позже, и я с удовольствием всё объясню, — говорит Маккенна, но что-то в его взгляде мне подсказывает, что он хотел бы сделать нечто большее, чем просто объяснить.

В течение следующего часа всякие разные мысли устраивают в моей голове полный кавардак.

Говорю себе, что он хотел взять надо мной верх или подразнить, как он это делает с Викингами. Он пират, заманивающий меня в своё логово, но я не попадусь на его уловки. Кого волнует, что он имел в виду?

Но позже, в отеле, я брожу по коридору, не зная, в каком номере он находится. Мимо проходят восхитительные Тит и Лив.

— Ищешь Кенну? — спрашивают они с одинаковыми улыбками от уха до уха.

Чёрт.

— Нет.

— О. Правда? — Лив приобнимает меня и разворачивает, уводя в другом направлении. — Тогда давай поднимемся в нашу комнату. Мы собираемся смотреть фильм.

— Я себя немного плохо чувствую, — пытаюсь высвободиться из её хватки.

— О, не беспокойся! У меня есть кое-что, что с этим поможет.

Поскольку у меня всё болит после утреннего урока танцев, я сдерживаюсь и позволяю ей отвести меня в их общую спальню. «Кое-что», — это пакет со льдом. И когда Лив прижимает его к мышце над коленом, я корчусь от холода.

— Ой, не стони и не веди себя как наши парни, — шикает она. — Они единственные, кто жалуется.

Я замираю и хмурюсь.

— Иногда мы позволяем парням брать у нас пакеты со льдом, когда они переусердствуют на тренировках. Тренажёрный зал каждые три дня. Они там тягают штангу и делают всякие другие вещи.

— И давно ты танцуешь для них? — с неподдельным любопытством спрашиваю я. Все они вроде бы друзья, но ясно, что девушки, похоже, спят с мужчинами.

— Я — четыре года. Тит — два. Нам здесь очень нравится.

— Не сомневаюсь, — с пристрастием изучаю лицо Оливии. Ищу хоть какие-нибудь следы вины в её глазах, но не могу до конца расшифровать взгляд девушки. Я так привыкла к открытости Мелани и Брук. Честности настоящих друзей. Но, с другой стороны, мне привычно поведение матери. Её закрытость. Эти девушки такие же, как она, и есть только один способ общаться с такого рода людьми — на расстоянии. В противном случае нужно быть откровенной. — Почему ты сейчас так со мной мила?

Они обмениваются взглядами и в один голос смеются.

— О, не будь дурой. Мы не хотим, чтобы ты была нашим врагом. И хотим быть уверены, что ты не путаешься с Кенной.

— Вы думаете, что таким образом защитите его от меня? Это же абсурд.

— Разве?

— Да!

— Ну, не знаю, — теперь уже говорит Тит, постукивая наманикюренным ноготком по губам, накрашенным точно в тот же оттенок, что и у Лив. — С тех пор как ты приехала, Кенна только и делает, что пялится на тебя, ходит рядом, сидит рядом и обнюхивает тебя, как какая-то собака новую кость.

— Скоро он найдёт себе новую кость.

— Он? — это снова Оливия. — Просто хочу сказать, что мы поговорили с другими девушками, с теми, кто был в группе дольше нас, и он этого не сделает. Это женщины кидаются на Кенну. Сам он никому не навязывается, у него и так их целые легионы. Так что да, мы беспокоимся. Что между вами двумя происходит?

— Он мой бывший, — пожимаю я плечами. — У нас есть прошлое. Прошлое, которое означает, что я ненавижу его — как и положено ненавидеть бывшего.

— Но ты танцевала с Иолой так, словно хотела её поцеловать. Ты представляла, что она Кенна, — эти слова звучат не столько вопросом, сколько обвинением.

— Я… — Поскольку на самом деле нет никакого смысла отрицать, что я потерялась в этом дурацком танце, я закрываю рот.

— Один из операторов сказал, что прошлой ночью вы двое спали в одной комнате. Это правда? — давит Тит.

— Вау, это что, старшая школа?

В углу комнаты на штативе стоит камера и, как живой хищник, ожидает моего ответа. На долю секунды мне хочется уйти, но я тоже хочу получить информацию, которую смогу получить от этих девушек.

— Мы спали вместе, — шепчу я очень тихо, — но…

— Вы сделали это, ребята! Мы так и знали. Ха, те обжигающие взгляды, которые он на тебя бросает, в спальне, наверное, горячее раз в пять, ха!

— О, нет. — Я оглядываюсь на дурацкую камеру, вдруг почувствовав себя слишком уязвимой. Признаться, что он не добился своего? Что он ко мне не прикасался? Понимаю, что мне не хочется, чтобы они знали, сделал он это или нет. Маккенна снова становится моим секретом, и я не желаю ни с кем делиться информацией о нём.

Я поднимаюсь на ноги.

— Спокойной ночи, девочки. Давайте в следующий раз соберёмся в моей комнате. У меня есть одна маленькая вещица, которой нет у вас, — та, что называется тайной личной жизни.

— Ну что ж, Дора, — говорит Лив, останавливая меня.