Разъяренный (ЛП)

— Пандора. Пожалуйста. Вот твой пакет со льдом. Кажется, у него примерно такая же температура, как и у вас двоих.

— Завтра. В твоей комнате. После концерта. Мы принесём скинни мартини⁷. Идёт?

Смотрю на них и понимаю, что не знаю, что делать с этими двоими. Может, они и ненавидят меня, но мне всё равно нужно с кем-нибудь поговорить, иначе я снова брошусь в объятия Маккенны, как это было всего несколько минут назад. Только он один, а не эти девушки, способен причинить мне боль. Что бы ни собирались сделать девушки, это «отдыхает» в сравнении с тем, что может сделать со мной Маккенна.

Однако, мне не помешает сохранять осторожность.

Я возвращаюсь в свою комнату и размышляю о том, что станет делать Маккенна, когда поймёт, что я не появлюсь. Попытается соблазнить вечером в моей комнате? Испытывает ли он то же странное предвкушение, что и я? Интересно, каким будет его следующий шаг? Что он собирается делать?

Но к полуночи я слышу в холле его смех. Который сопровождается женским смехом, и я понимаю, что внезапно нахлынувшая на меня волна ненависти, направлена даже не на него.

А на себя.

10 ВРЕМЯ КОНЦЕРТА Пандора

Вечер проведения концерта — это настоящее безумие. Нужно иметь десять глаз, чтобы не споткнуться обо что-нибудь, когда идёшь за кулисы, и в кого-нибудь не врезаться, не говоря уже о том, чтобы остаться целым.

Замечаю Джакса, который курит в углу возле занавеса, и тут же жалею, что не засунула свою электронную сигарету в карман джинсов.

— О, можно мне тоже? — спрашиваю я. Джакс выпускает струю дыма и передаёт сигарету мне. Я делаю вдох и закашливаюсь. — Это травка?

— А ты думала что? — ухмыляется он и протягивает руку, чтобы забрать у меня косяк, но я быстро отодвигаюсь, решив сделать ещё одну быструю затяжку.

Джакс смеётся и хлопает меня по спине, когда я снова кашляю.

— Полегче, мисс Джонс, — говорит он.

— О, пожалуйста, не пори чушь. Я не мисс Джонс.

— Ну, тебя здесь все так называют, — улыбается он, и я замечаю, что у него самый странный оттенок глаз, который я когда-либо видела. Они фиолетовые. — Такое чувство, что мы всё о тебе знаем, поскольку Джонс поёт о тебе, о себе и обо всём остальном, — протягивает он, обращаясь теперь ко мне вполне по-братски.

— Говорю же, всё это ложь. Погоди, пока не услышишь, что я расскажу о нём, — решительно киваю, а он оглашает окружающее пространство раскатистым смехом.

Откуда ни возьмись, появляется Лайонел, хватает сигарету и тушит её.

— Хватит, Джакс. Господи Иисусе, сколько раз тебе нужно повторять?

— Ммм. Ещё разок?

Лео хмуро смотрит на него, а затем поворачивается ко мне.

— Хочешь посмотреть концерт с первого ряда? — Очевидно заметив моё колебание, он подталкивает меня к дверям, ведущим на стадион. — Да ладно. Тебе будет весело, а мне — меньше поводов для беспокойства. Не хочу, чтобы Кенну отвлекали. Он уже зациклился на том, какой парик надеть сегодня вечером.

— В любом случае, он выглядит нелепо, так что скажи ему, что он вполне может сделать выбор в пользу ирокеза, — шутливо говорю я, выходя вслед за ним на улицу.

Наверное, я должна была понять, что пребывание в первом ряду будет иметь последствия: придётся слушать крики толпы: CRACK BIKINI! когда на сцену выходит он, вслед за ним выскакивают Викинги, и мелодия нарастает… сначала медленно, как прелюдия, затем стремительно приближается к музыкальному оргазму, который берёт тебя в удушающий захват и не отпускает. Я должна была понять, что моё тело предаст меня, как и в прошлый раз. Я должна была понять, что мне будет жарко, я буду обеспокоена и сбита с толку…

Точно так же, как в прошлый раз.

А что Маккенна? Поверх его короткого ёжика красуется колючий синий ирокез, и это меня просто изматывает. Он что, таким образом дразнит меня или, наоборот, следует моему совету? Этот мужчина так хорош в том, что делает. Толпа возбуждена, и он приветствует всех довольной усмешкой и энергичным криком.

— Ну и шумная же вы компания!

Толпа в ответ кричит громче, и после короткой паузы он занимает позицию в центре сцены и начинает петь.

Моё тело вибрирует в такт музыке. И его голосу.

Он поёт с невероятной страстностью, и что меня больше всего в нём восхищает — он никогда не стоит на месте. Его тело всегда в движении, под кожей перекатываются рельефные мышцы, а плавные движения скрывают большую физическую силу. То, какие кульбиты он совершает… как перепрыгивает с одного уровня сцены на другой и делает сальто… сбивает дыхание, и мне нужно сознательно заставить свои лёгкие наполниться воздухом. Потому что они перестают работать в автоматическом режиме.