Разиэль

Шальная дрожь протанцевала вниз по моему позвоночнику. Я внимательно посмотрела на молодую женщину, вероятно, лет на пять моложе меня, но на её шее и запястьях не было никаких следов. С другой стороны, на запястье Сары не было никаких следов сразу после того, как Разиэль испил её. Я поёжилась, всё ещё обеспокоенная этой мыслью.

Хотя мысль о Разиэле у тонкого запястья Сары с синими венами беспокоила куда больше, чем о ком-либо другом, кто питался бы от неё.

— Какой крови? — спросила я, накладывая себе лазанью, слишком голодная, чтобы брезговать.

Я не особо хотела знать, но старалась быть вежливой.

— Кровь, которую я даю Самаэлю, — просто ответила она. — Чеснок влияет на время свёртывания.

Это звучало вполне разумно, если не учитывать, что они собственно делали с кровью и как они её получали. Я силой выкинула это из головы.

— Хочешь чего-нибудь из этого? — я указала на перегруженную тарелку.

Казалось, они принесли мне вдвое больше, чем я хотела. С такой скоростью я получу… нет, не получу.

— Я подожду и поем с Сэмаэлем. Он предпочитает обедать вместе. Прямо сейчас он с другими Падшими осматривает защиту перед встречей, чтобы убедиться, что Нефилимы не смогут прорваться. Ходят слухи, что они собираются попробовать.

— Слухи ходят всегда, — тихо сказала Сара, выходя из кухни. — Лучше не обращать на них внимания. Мужчины могут ходить, бормотать и чувствовать себя важными, но, в конце концов, Нефилимы либо ворвутся, либо нет, и вряд ли мы можем как-то повлиять на это.

— И Нефилимы являются пожирателями плоти? — спросила я, внезапно взглянув на свою ярко-красную пасту.

Я снова поставила тарелку.

Сара кивнула.

— Нет слов, чтобы описать их. Живой кошмар. Им никогда не удавалось пробить стены Шеола, но это не гарантирует, что они этого не сделают.

Она замолчала на мгновение, как будто смотрела куда-то вдаль, на что-то невыносимое. А потом она пришла в себя, спокойная, как всегда.

— А пока всё, что мы можем сделать — это жить своей жизнью. Они были угрозой с начала времён — беспокойство ни к чему нас не приведёт.

Лазанья уже не очень хорошо лежала у меня в животе, но я знала, что мороженое справится с тошнотой. Не было ничего в этом мире, или в каком бы мире я ни была, что мороженое не могло бы исправить. Я направилась к холодильнику, но остановилась, чтобы посмотреть в окно на мужчин на широком пляже.

— Когда они могут напасть? — спросила я, глядя на них. На него.

— После наступления темноты. Нефилимы не могут выходить днём — это сжигает их плоть. Днём они спят, потом их будит голод, и они отправляются на поиски того, что могут найти. И, по-видимому, они нашли Шеол.

— Нашли?

— Шеол охраняется туманами. Они были подняты, когда вас принесли, и мы боимся, что этого было достаточно, чтобы предупредить монстров.

— Хочешь сказать, что я повинна в привлечении психов? — я отвернулась от пляжа.

— Конечно, нет, — сказала Сара успокаивающим голосом. — Они не вошли и не войдут. Они могут штурмовать ворота и угрожать, но они не смогут войти, пока кто-то не пригласит их. А никто не будет приглашать свою собственную смерть.

Внезапно воздух стал холодным, почти липким и я не могла избавиться от дурного предчувствия. Вот тебе и весёлая загробная жизнь.

— А как насчёт Падших? Они могут выходить днём. Должны ли они быть приглашены в место, прежде чем они смогут войти?

Она покачала головой.

— Это только для нечистых.

— А вампиры не нечисты?

— Мы не используем этот термин, — заговорила Кэрри. — Они пожиратели крови.

— У этого термина слишком много негативных коннотаций, — объяснила Сара. — Роли Падших и Нефилимов спутались за годы и люди превратили их в кошмары. Лишь только Нефилимы — монстры.

— Кто их создал? Ваш справедливый и любящий Бог?

Сара проигнорировала мой сарказм.

— Бог послал новых ангелов за Падшими, чтобы уничтожить их. Чтобы убедиться, что они не поддадутся искушению, он сделал так, чтобы они ничего не чувствовали. Они всё равно пали и сошли с ума, и он проклял их, сделал их плотоядными и мерзкими. После этого он перестал пытаться.

— Но они не могут войти, верно? Я имею в виду Нефилимов. И даже если бы они это сделали, им, вероятно, было бы трудно добраться до верхнего этажа этого места, не так ли? — обычно я не была такой слабачкой, но я боялась каннибализма. Джеффри Дамер сделал меня физически больной. Я всегда считала, что меня съели в прошлой жизни, хотя, судя по тому, как шли дела, возможно, это было частью моего будущего, а не моего прошлого.

— Если они войдут, все умрут, — сказала Сара. — Негде будет спрятаться, даже здесь наверху.

Она, должно быть, заметила выражение моего лица, потому что быстро рассмеялась лёгким, пренебрежительным смехом, который был почти что правдоподобен. Почти.

— Но ты права, они не войдут. Падшие обеспокоены, потому что они достигли наших границ, чего никогда раньше не было. Они всё равно не смогут прорваться через последний барьер.

Она говорила очень уверенно. И я ни на минуту в это не поверила. Мне нужно мороженое.