Разлив Цивиля

Кого же, кого бы послать за скатами? О Павле и говорить нечего: он так честен и праведен, что и его, Трофима Матвеевича, ни за грош продаст, и тех, кто ему доброе дело сделает, под монастырь подведет. Если бы еще твою кристальную честность, товарищ Кадышев, на автомашины вместо скатов можно было поставить! Послать Володю? Парень боевой, разбитной, но очень уж болтлив, весь район будет знать, где он был и что достал… Петра Хабуса? Что ж, этот мужик хваткий, этот может. Да и всякие ходы-выходы знает. Через его руки и те же яйца шли, и незаприходованный мед. Зашибает сильно, но если как следует хвост накрутить, воздержится, трезвым вернется. Вот только… только себя, сволочь, не забудет, попутно и себе жирный кусок урвет…

Вот и получается, что, кроме него самого, ехать в город некому, послать некого. Ох, и не вовремя же он слег!.. И семена не все просортированы, опять летом зацветет на полях своим ядовито-желтым цветом сурепка, и опять будут его ругать, кому не лень, и тыкать носом, как несмышленого кутенка. Эх, чертовская все же эта председательская должность!..

Трофим Матвеевич тяжело вздыхает, переворачивается с бока опять на спину, опять видит тщательно выкрашенный белилами потолок, и только сейчас до него доходит: почему так тягостно, так противно глядеть на его мертвенную белизну: потолок этот напоминает о госпиталях, по которым Трофиму Матвеевичу в свое время пришлось немало поваляться.

Хорошо бы заснуть! Но и сон, как назло, не идет. Какой уж там сон — солнце, вон оно, прямо в окно лезет. Скоро, совсем скоро в поле выезжать…

Всему своя мера

1

Рабочий день кончился. Райком опустел, и разом наступила непривычная для этого шумного дома тишина. Даже телефоны молчат.

Василий Иванович встает из-за своего стола, подходит к окну. Где-то далеко над лесами пламенеет закат, отблески его лежат и на верхушках по-апрельски голых еще деревьев, на мокрых крышах домов городка… Назвать-то городом вчерашний поселок хоть и назвали, но до настоящего города ему еще далеко. Асфальта мало, замощены только главные улицы, и вот сейчас, в весеннюю распутицу, в городок и въехать не с любой стороны въедешь. Мало, очень мало выделяется республикой средств на благоустройство райцентров, всех этих денег едва хватает на освещение да на то, чтобы как-то поддерживать проезжими дороги в зимнее время.

Секретарь райкома отходит от окна и взад-вперед вышагивает по толстому ковру. Ковер глушит шаги, они совсем неслышны и не нарушают вечерней тишины кабинета. И обстановка кабинета — и эти столы буквой «Т», один его, секретаря, другой для заседаний, и тумбочка в уголке для телефонов, книжный шкаф у одной стены и сейф у другой — все это тоже привычно для глаза и не отвлекает от мыслей.

День нынче выдался какой-то бестолковый: суеты много, а дела мало. С самого утра было совещание директоров промышленных предприятий и секретарей парторганизаций по делам шефства над колхозами. Совещание нужное, слов нет, но зря он, наверное, назначил его на утро. Пока шло совещание, в приемной набралось много народу. Хоть день сегодня и не приемный, но уж если пришли — не выгонишь, пришлось принимать. Из-за этого и на обед ушел позже на добрых два часа. В колхозы так выбраться и не удалось.

По улице, разбрызгивая грязь, проехал хлебовоз. Должно быть, торопится в магазин, пока не закрыли. Хлебовоз только недавно получили, в городе он пока еще единственный, но и ему рад не нарадуется Василий Иванович. До этого хлеб развозили по магазинам на лошадях, не успевали, и накапливались большие очереди.

Еще какое-то время мысли Василия Ивановича текут вразброс, о том, о сем, по постепенно, постепенно начинают сходиться к одному — к тому, что вот уже педелю, если не две, тревожит его, и с каждым днем тревога эта усиливается. С каждым новым днем все яснее и яснее становится для Василия Ивановича, что взятые обязательства район провалит, что обязательства эти просто-напросто невыполнимы.

Ах, какого же он свалял дурака, не устояв тогда, в декабре прошлого года, нажиму начальства! Начальство заварило кашу, а расхлебывать-то теперь приходится ему. Ну и то сказать: задним-то умом все крепки. Тогда казалось все не таким уж и невыполнимым…

В декабре приехали в район заведующий отделом обкома с заместителем министра сельского хозяйства. Замминистра был для Василия Ивановича человеком новым, что же до обкомовского завотдела, то с ним, хоть и не часто, по сталкиваться приходилось. Знавал его Василий Иванович как человека энергичного, волевого, напористого. Может быть, даже слишком напористого: если уж он брался проводить какую-то линию, то спорить с ним было очень трудно.