Разлом

Снова взрыв, еще и еще. Молотит пулемет, бьет по мозгам, как отбойный молоток, со звоном сыплются под ноги бойцам горячие гильзы. Запах пороха, запах портянок, запах разогретой оружейной смазки заставляет кипеть кровь. С этой стороны слышен сплошной треск выстрелов, с той стороны уже доносится резкая лающая перекличка на незнакомом языке. Вот еще один танк с чернеющим, как мишень, ромбом на боку, скрипя и свистя трансмиссией, подполз к укреплениям вплотную, но с оглушительным хлопком окутался дымом, вздрогнул, сбросив с себя налипшую грязь. Секунда – и сурганская машина вспухла изнутри огненным вулканом, отлетела прочь орудийная башня вместе со здоровенным куском брони. Это сдетонировал боекомплект.

– Замерли! – проорал, срывая голос, Зайцев. – Легли! Затихли!

Они сгрудились в небольшом тупичке траншеи, игравшем до недавнего времени роль хранилища провианта, судя по разбросанным вокруг пустым ящикам из-под консервов. Очередной снаряд рванул совсем близко. В лицо ударило земляным крошевом и брызнуло чем-то теплым. Алекс открыл забитые пылью глаза. Один из зайцевских парней медленно осел на землю, зажимая рукой рваную рану на боку. Между его пальцами струилось и пузырилось густое и красное. Эйжел бросилась было на помощь, подняла запрокинутую голову, заглянула в побледневшее лицо и лишь покачала головой. В тот же миг сверху посыпалась земля, и в траншею прыгнул ногами вперед, словно в омут, человек в каскетке и сером бушлате. Впрочем, прожил он недолго, тут же налетев на штык одного из клондальских солдат. Не теряя времени, Алекс выхватил из-за ремня чуть замешкавшегося полковника «макаров», крутанул его на пальце, взвел одной рукой затвор, второй все еще крепко прижимая Ромку к земле, и высадил три пули навстречу сурганцу, прыгнувшему в окоп вслед за первым. Тот дернулся, точно натолкнувшись на невидимую стену, каска съехала на глаза, и солдат кулем повалился наземь.

Сверху наползла лязгающая и грохочущая металлом тень, загородив собой пронзительно-лазурное небо. Обрушив вниз целый пласт почвы, танк клюнул носом, нырнул в траншею, взвыл дизелем, обдав Алекса и компанию удушливой волной горелого рапсового масла, и забуксовал, вскапывая медленно вращающимися гусеницами мягкий податливый грунт. «Сейчас бы гранату…» – с тоской подумал Алекс, глядя, как угловатая машина пытается выбраться из просевшей траншеи. Но гранаты не потребовалось. Танк замер, в его механизмах что-то оглушительно хрустнуло, и он включил заднюю, с ревом изрыгнув из выхлопной трубы дымное облако. Гусеницы дернулись, пытаясь вытащить угодивший в ловушку танк кормой вперед, и в этот миг клондальские пушкари влепили ему прямой наводкой прямо в борт. Хлестнула будто плетью взрывная волна, обожгла лицо, и танк замер уже навсегда, выпустив к небу струю огня, быстро сменившуюся густым хвостом черного дыма. Тем временем бой понемногу стихал. Или Алекс уже притерпелся к пальбе и грохоту, перестав обращать внимание на этот шумовой фон?

– Кажется, отбились, – пытаясь откашляться, просипел полковник: похоже, командуя парадом, он вдоволь наглотался дыма и пыли.

Алекс осторожно высунулся из-за бруствера.

Изрытая воронками степь изменилась до неузнаваемости. Она была буквально усеяна телами в серых бушлатах и изборождена длинными ранами гусеничных следов. Тут и там потрескивали догорающие остовы подбитых сурганских танков, горела и сухая трава, распространяя вокруг клубы удушливого дыма. Клондальские позиции тоже изрядно помяло: трупы солдат в зеленой форме и грибовидных светлых касках с широкими полями виднелись повсюду, а траншеи переднего края обороны сурганцы и вовсе почти сровняли с землей. Ветер разносил по округе клочья пахнущей машинным маслом гари и стоны раненых. Но сурганцы все же отступали: оставив убитых, танки и пехота откатывались назад, к холмистому горизонту.

– Они вернутся, – уверенно произнес Алекс.

– Вернутся. Но надеюсь, к этому времени мы будем уже далеко, – ответил полковник, и на его перемазанной сажей, как у шахтера, физиономии сверкнула улыбка.

* * *

Портал, как обычно, выбросил его посреди пустоши. Солнечный диск обжег глаза, сухой степной ветер приветливо лизнул в щеку. Иван огляделся. Руины шестнадцатой заставы остались у него за спиной, а Антария лежала сейчас по левую руку. Только вот сама пустошь, ставшая уже почти родной за столько лет, выглядела непривычно – хищно, враждебно. Горизонт укрывал далекую столицу Клондала стелющейся над самой землей густой шапкой дымов, в глубине которых время от времени зажигались короткие всполохи и спустя пару секунд докатывались сюда гулкими грозовыми раскатами. По Антарии работала сурганская артиллерия. Откуда – не понять, перспективу скрывала от глаз гряда невысоких холмов, убегавшая вдаль, на север.