Разлом

Но несмотря на всю неприязнь к этой лестнице, зверек продолжал спускаться. У него было важное дело, касавшееся его человека. С ним однозначно было что-то не так. Его болезнь отступила, раны, нанесенные теми, кто выходит из разломов, затягивались. От него больше не пахло тьмой и смертью, но что-то все равно было не так. Его мысли были вязкими и топкими, как болотная вода, и неприятно горькими, так что роскатт почти ощущал эту горечь на языке.

Он не слишком хорошо разбирался в людях, мало знал о том, что может их радовать. Но человек спас его от другого человека, которого звали Лордом. Так что роскатт чувствовал, что должен отплатить своему человеку. Ему хотелось, чтобы он снова пах солнцем, роскатту нравился этот запах.

Всю ночь мне снились кошмары, перемешанные с воспоминаниями о моем мире. Серые, занесенные снегом дома оборачивались руинами серого города из моркетских разломов. Шум рейнгардского дождя сливался в шорох волн, набегающих на галечный пляж из самого раннего детства. Я видел край маминого цветастого платья, щурился на ослепительно-яркий свет южного солнца, а потом он становился болезненно-ярким, сжигающим все дотла, и я просыпался. А после все начиналось заново.

Проснувшись в последний раз, я понял, что смог дотянуть до утра. Вставая, я чувствовал себя совершенно разбитым. Но пролежать весь день в кровати, завернувшись в одеяло, я не мог. Мы договорились собраться и решить, как поступим дальше.

Коридоры перестали давить, сделались будто светлее и шире. Звонкий девичий смех остановил меня, когда я проходил мимо одной из анфилад. В этом не было бы ничего примечательного, если бы не причина веселья девушек.

Их было две, одна блондинка, другая брюнетка, и они склонились над роскаттом и то гладили его по спине, то чесали за ухом, а он радостно крутился около них, подставляясь под ласки. Роскатт довольно распушил хвост, вальяжно помахивая им, а о руку одной из девушек, низенькой блондинки, даже потерся так, что чуть не зацепился рогом за браслет. Надо же. Раньше такой тяги к нежностям я за ним не замечал. Но неважно, он свободный зверь, пусть ласкается к кому хочет. Я собрался уйти, но заметил одну странность: браслет с запястья блондинки исчез.

Вторая девушка, смуглая брюнетка, присела, чтобы удобнее было гладить завалившегося на спину роскатта. Он невзначай задел коготками перстень, будто бы проверяя, крепко ли тот сидит. Девушка пощекотала роскатта, и он извернулся и ловко вскарабкался по протянутой руке прямо девушке на плечи. Она снова звонко засмеялась, прикрыв рот ладонью. Перстня на пальце не было.

Роскатт ловко прошелся по плечам, ткнулся в одну щеку носом, по другой как бы невзначай мазнул кончиком хвоста. Когда он плавным прыжком перебрался с одних плеч на другие, я заметил, что у девушки пропали серьги. Ох, это пора было заканчивать.

Я пошел к девушкам, нацепив на лицо максимально дружелюбное и непринужденное выражение. Меня заметили довольно быстро, и внимание девушек тут же переключилось с роскатта на меня.

– Добрый день, – низенькая блондинка, что была с браслетом, замялась, видимо, думая, как ко мне обратиться, – господин маг.

От Аин и из сетований Уртики я знал, что по замку поползли слухи о том, что некий неизвестный, прибывший вместе со сторградской знатью, – маг света, а еще, вполне возможно, тот самый избранник Эрны. Об этом говорили с осторожностью, но с охотой и интересом. Уртика лишь злилась на то, что в этом замке совершенно ничего невозможно удержать в секрете. Как оказалось, что-то все-таки можно – имени моего они так и не узнали.

– И вам доброго дня, Леди, – я улыбнулся и чуть склонил голову в знак приветствия, мне тут же заулыбались в ответ, – надеюсь, я его вам не испорчу, если заберу своего роскатта?

– Ой, ну что вы, конечно нет, – девушка тут же встрепенулась и хотела ссадить зверька на землю, но он проворно соскочил сам.

Я наклонился, позволяя ему забраться уже на мои плечи. У меня красть все равно нечего.

– Скажите, а вы правда… – начала брюнетка, глядя мне в глаза своими бездонно-карими. Ее взгляд был настолько пристальным, что становился неприятным, – правда ли то, что про вас говорят, будто вы…

– Нет, – я прервал ее, надеюсь, не слишком грубо, – все, что обо мне говорят, сущие выдумки. Впрочем, весьма лестные.

Я улыбнулся девушке, задавшей вопрос. Она продолжала смотреть на меня, кажется, один ее глаз был чуть темнее другого. Изящным жестом она заправила прядь волос за ухо. И только каким-то чудом не заметила пропажу сережек. Роскатт легонько боднул меня рогом, намекая, что пора скрываться с места преступления. Отлично, меня записали в подельники.

Еще раз кивнув девушкам уже в знак прощания, я пошел прочь, стараясь, чтобы это не выглядело как побег. Пройдя немного вперед по коридору и подергав дверные ручки, я свернул в первую же комнату, которая оказалась не заперта. Подошел к письменному столу и ссадил роскатта на него, а сам упал в кресло. Для антуража не хватало только настольной лампы, которой я бы светил воришке в лицо. Ну, то есть в морду.