Разлом/освобождение (СИ)

  Алхимическая идея о создание золота, по факту, из ничего, всецело завладела и умом, и сердцем молодого аристократа. Ничто больше не имело значения, ведь вот он, - выход из бедственного положения.

  "Золото, - думал он, вспоминая архив семьи и слова далёкого-далёкого предка, - всего лишь средство достижения малых целей. Большие достигаются личным умом, силой и тактикой."

  "Но большое, не возможно без малого!" - мысленно добавлял мужчина, открывая ещё незнакомую книгу.

  При первом прочтении едва ли что-то оставалось в его не привычном уме к столь узко профильной терминологии и алхимическим жаргонизмам. Но мужчина не отступался, - читал и постигал сложную науку.

  Его скромных языковых знаний было явно недостаточно. Ему приходилось решать эту сложную задачу без каких-либо вложений, - опираясь только на те книги, что были. И, на его счастье, были различными мудрецами составленные словари и языковедческие труды по самым разным языкам. Но, доступных ему изначально книг, в самом начале, было сравнительно немного. Всего-то пара-тройка сотен пыльных томов.

  Изучая различные языки, смежные с родным, мужчина открывал для себя всё новые и новые горизонты. Учась понимать давно умерших мыслителей по их словесным трудам, молодой аристократ вначале ужасно мучился и страдал, но... тот труд, который он совершал, тот жар и пыл, с которым он подходил к делу, не могли оставить его без результата.

  Он спал по нескольку часов в сутки, остальное время всецело проводил за книгами и постигал сложную, горькую науку - алхимию. Составлял своеобразную карту, меж различными работами. И, не меньше, чем основному делу, он отводил время и силы, на изучение других языков.

  Дни сливались в череду пробуждений и поток знаний, который порой не получалось осмыслить, а после сон, - слишком короткий, чтобы отдохнуть, но отнимающий и без того драгоценное время.

  Мужчина был слишком молод. Он не мог ждать. Он понимал, что должен совсем справиться как можно скорее. И всякий раз, когда возникало мысленное сомнение в целесообразности такого подхода, спрашивал себя: "А зачем мне тогда быть, если я не добьюсь успеха? Зачем мне жить, если я не стану достойным своих предков ещё смолоду? Зачем мне вовсе нужна жизнь, если я буду прозябать, а не творить историю, как мои пращуры?"

  Головная боль, ужаснейшее истощение, как нервное, так и физическое, - стали главными его спутниками, - конечно, помимо знаний. В те редкие случаи, когда молодой аристократ, выбирался чтобы перекусить и, утащить с собой немного съестного, все, кто его видели, ужасались. Он напоминал блеклую тень самого себя. В считанные пару-тройку месяцев ужасно отощал, тяжело дышал и чуть ли не валился с ног от усталости. Только пламенный взор его не угасал.

  Вновь поползли слухи о том, что молодой правитель - одержимый. Его заботливая матушка, беспокоясь о дорогом сыночке, с жестокостью выпытывала у крысолюда: "Что с ним происходит? Что случилось?" но тот отвечал только то, что знал, что: "М-м-молодой господин изволит читать книги".

  Между тем, до самого лета молодой господин только тем был и занят, что составлял карту между, казалось бы, разрозненных трудов. В его теле едва теплилась жизнь, но он тихо посмеивался, - ему открывалось коварство и насмешливость алхимиков старины. Они, под самыми нелепыми и абсурдными формулировками общались меж друг другом на одном им ясном языке. И формулы, которые таились, под абсурдными требованиями, ему виделись совсем очевидными.

  Летом, дождавшись нужного ему дня, молодой аристократ готовился к ритуалу. Скрупулёзно. Болезненно реагируя на мельчайшее отклонения от нормы. И его заботливая матушка, и простые крестьяне, не желали его гневать, - даже те, кто успел его невзлюбить за крутой нрав, боялись, что от злости, того и гляди, помрёт!

  Молодой аристократ, - бледный, ужасно худущий, с впалыми глазами и тяжёлым дыханием, - ясно понимал, что та мысленная карта, меж различных трудов алхимиков, которую он составил, - не гарант успеха. Он понимал, что мог ошибиться с той или иной формулировкой. Пользуясь всеми теми знаниями о языках и речевых употреблениях различных эпох, он раз за разом перепроверял себя. Ведь понимал, что если он ошибётся, то всё будет потерянно.

  Да, придёт новый год. Да, вновь наступит лето. И да, можно будет подправить оплошность, если таковая будет, и провести ритуал так, как должно. Но молодой аристократ чувствовал, что если не справиться, то... не сможет больше заставить себя прочитать и слова. Что сожжёт библиотеку. Что... что не вытерпит такого испытания и вернёт ссуду посредством крови. Ведь, не останется в нём попросту сил продолжать жить. Не отважится посягнуть на достояние предков. И не согласиться всю жизнь влачить жалкое существование обычным начальником стражников.

  ***

  "Это... это, - пытался подумать молодой, истощённый телом, аристократ, едва окончив ритуал и по-новому оглядывая привычный мир. - Это невероятно!"