Разлом в бесконечности

Он замолчал, внезапно осознав глупость своих слов. Свет. Включите его…

Потому что они летели днём! Внезапно погас сам дневной свет, а не искусственное освещение.

— Солнце! Где Солнце?

Затем в кабине включилось освещение. Бем, рассуждая механически, как и Энрайт — темнота, значит нужно включить свет — щёлкнул выключателем. И тут он тоже оцепенел от изумления.

— Где же Солнце?

Все трое уставились в небо. Ночное небо, в котором за мгновение до этого их заливало яркое золото полудня. Ночное небо? Нет. Эта ночь была темнее, чем любая другая, из когда-либо виденных ими, а звёзды казались ещё более огромными и яркими.

И они располагались в странных местах, внезапно заметил штурман Бем, и у него слегка закружилась голова. Он никогда не видел подобных созвездий в западном полушарии — да и вообще в любом полушарии, если уж на то пошло! Новые звёзды. Странные звёзды. Такие, каких ещё не видели глаза смертного!

— Боже мой, высотомер! — ахнул Энрайт.

Бем перевёл взгляд на него. Мгновение назад он показывал семьсот тысяч футов. Теперь — ничего! Совсем ничего!

Оба уставились на дублирующий альтиметр. Он был один в один, как и первый. Вот только стрелка находилась на верхней отметке. Такого результата мог достичь самолёт, летящий на высоте шестидесяти-восьмидесяти тысяч футов.

Или выше!

Задняя дверь с грохотом распахнулась.

— Что вы сделали с самолётом? — раздался дикий, истеричный голос киноактрисы. В свете фонарей кабины её лицо было похоже на лицо перепуганного призрака — белое, осунувшееся и безумное. — Немедленно опустите нас на землю! Вы слышите?

Ответ Бема был полон иронии, спустя мгновение воспринятой как поразительная правда.

— Я бы с удовольствием, леди, но я не знаю, где земля.

Милдред Грей вздохнула, и её пальцы сжали руку Энрайта почти до синяков. Чёрная ночь и огромные звёзды справа и слева от самолёта. Чёрная ночь и огромные звёзды над головой, увиденные ими, когда Бем передвигал необъяснимо неповоротливые рычаги управления, чтобы проверить, не летят ли они вверх тормашками. Чёрная ночь и огромные звёзды под ними.

— Господи, как холодно, — оцепенело произнёс Энрайт, едва понимая, что говорит.

— Билл, — раздался тонкий голос Милдред. — Билл, тебе не трудно дышать?

Энрайт почувствовал, что ему действительно становится трудно дышать. Он слегка задыхался, делая глубокие вдохи и выдохи, не насыщавшие его. Его сердце начало учащённо биться.

Т-12 был оборудован кислородным баллоном для пассажиров, чьё слабое здоровье не позволяло выдерживать высоты, доступные самолёту. Бем протянул руку и открыл кислородный баллон. В бледном электрическом свете его глаза казались какими-то остекленевшими.

— Билл, тебе лучше проведать пассажиров. Забери мисс Рэй с собой…

— Здесь ужасно холодно, — послышался тонкий испуганный голос Милдред.

— Тебе лучше пойти с Биллом, Милдред, — твёрдо сказал Бем.

Было холодно, и с каждой секундой становилось всё холоднее. Но на лбу у него блестели капельки пота.

Рия Рэй бессвязно всхлипывала. Она вцепилась в руку второго пилота, как только он встал и направился к ней. Энрайт смутно отметил, что он двигался со странной лёгкостью, словно сбросил много фунтов веса.

Бем включил свет в пассажирском салоне. Энрайт практически дотащил киноактрису до ближайшего кресла. Затем они со стюардессой повернулись к остальным.…

Гейтс дрожал в своём кресле, не замечая как его колотит.

— Что, чёрт возьми, случилось? — рявкнул он, уставившись сначала на Энрайта, а затем на невероятное великолепие звёзд, рассыпанных по чёрному бархату небес.

Старая миссис Барлоу ничего не сказала. Она куталась в меховую шубку, накинутую на её худые плечи. Её руки выглядели восковыми от холода. Её глаза были пустыми; она была напугана до потери рассудка. Профессор Фаулер смотрел в непроглядную тьму и кусал губы. Когда Милдред и Энрайт подошли к нему, он поднял на них глаза, очевидно, их не видевшие. И если они думали, что увидят крайнюю степень страха и ужаса в глазах всех пассажиров, то они ошибались. Высшая степень ужаса была лишь в глазах профессора Фаулера. Ужаса — и зарождающегося жуткого знания.

Но профессор держал свой глубинный страх под железным контролем.

— У вас на борту есть какие-нибудь обогревательные приборы? — спросил он, его серое лицо превратилось в застывшую маску, с которой на них смотрели полные ужаса глаза.

— Электрические костюмы, — глухо произнёс Энрайт. Он был похож на человека, получившего тяжёлое ранение и в данный момент испытывающего оцепенение от шока. Прошло ещё несколько минут, прежде чем он смог осознать всё это. — Для больших высот. Последняя новинка Pacific Airways. Зачем они вам?

— Так раздайте их всем, — сказал Фаулер. — А теперь я хочу поговорить с вашим пилотом.

Милдред Грей прошла в конец салона, задыхаясь и дрожа, словно парализованная быстро усиливающимся холодом. Она достала электрокостюмы, подключаемые к розеткам на каждом сиденье и получающие ток от вращения двигателей.

Энрайт, двигаясь со странной лёгкостью, вернулся в кабину пилота, Фаулер последовал за ним по пятам.