Разлом в бесконечности

— Миссис Барлоу мертва, — сказала она. — Думаю, сердце. Я только успела надеть на неё костюм и включить обогрев, как почувствовала, что она обмякла в моих руках. Наверное, разрежённый воздух…

Фаулер пожал плечами.

— Я думаю, что она самая счастливая из нас всех, — тихо произнёс он.

— Что? — Милдред посмотрела ему в глаза.

Энрайт взял её за руку, спрятанную в объёмистой варежке. Эти костюмы с электроподогревом были размещены в салоне самолёта в качестве рекламы. «Pacific Airways — последнее слово в роскоши. Даже на больших высотах пассажиры защищены от холода. Ни одна другая служба не имеет такого…» Что бы подумал менеджер по рекламе, если бы увидел, как сейчас используются эти вызвавшие большое количество споров костюмы?

— Послушай, детка, ты сможешь с этим смириться? — обратился Энрайт к Милдред.

Её побелевшее лицо повернулось к нему, мертвенно-бледное пятно на щеке ещё увеличилось.

— Что ты имеешь в виду?

— Это конец для всех нас, — тихо сказал Энрайт. — Нет смысла вдаваться в безумные подробности. Мы умрём, вот и всё. Воздуха нет, и мы замёрзнем насмерть при температуре четыреста шестьдесят градусов ниже нуля.

— Надо бы рассказать и остальным, — хрипло произнёс Бем.

Они с Фаулером прошли через дверной проём в большой салон позади них. Энрайт остановился рядом с Милдред.

— Хочешь, я останусь здесь с тобой, детка? — сказал он.

Стюардесса уставилась на него.

— Нет, Билл. Со мной… всё будет в порядке. Но я побуду здесь одна. Мне нужно всё обдумать.

Повинуясь внезапному порыву, Энрайт наклонился к ней. Его ледяные губы коснулись её губ. Затем он присоединился к остальным в салоне.

Глава 3 Безграничный космос

Истерика Рии Рэй прекратилась. С очень милой и очень избалованной молодой леди слетела вся внешняя легкомысленность, и теперь она вместе с остальными спокойно выслушивала теорию Фаулера о происшедшем ужасном событии. Пилот Бем с восхищением посмотрел на неё, и, когда она придвинулась к нему на сиденье, протянул руку, чтобы обнять и приободрить актрису.

— Итак, — заключил Фаулер, — таково наше положение и наша судьба. Мы заперты здесь, в безграничном космосе.

— Чепуха, — подал голос Ладлоу Гейтс.

— А? — Фаулер выглядел озадаченным, и все остальные быстро повернулись к нему.

Всех их охватил страх, переходящий грань отчаяния и заканчивающийся смирением. В голосе инженера, казалось, не было страха. Только раздражительность.

— Я сказал, что это чепуха! Этот ваш безграничный космос!

— Но, мой дорогой сэр, вам стоит просто взглянуть на небо.

— Чушь собачья! Я не профессор высшей математики и тем более не пилот. Я всего лишь горный инженер. Но, надеюсь, я всё ещё могу использовать свою голову по назначению.

Они уставились на него, и на их лицах было что-то похожее на благодарность. Его раздражительность, к которой, казалось, не примешивалось и тени страха, подействовала на них как тонизирующее средство.

— В безграничном космосе температура составляет 460,66 градуса ниже нуля по Фаренгейту. Кабина этого самолёта представляет собой тонкую металлическую оболочку. Как вы думаете, если бы снаружи был абсолютный ноль, здесь продолжало бы быть что-то меньше ста градусов (-73,33 °C)? Опять же, как вы думаете, двигатели продолжали бы работать при такой температуре?

— Но… — начал Фаулер.

— Помолчите. Безграничный космос! В безграничном космосе нет атмосферы. Но, похоже, снаружи её достаточно, чтобы обеспечить работу ваших двигателей с нагнетателями. И, похоже, атмосферы достаточно, чтобы пилот мог управлять самолётом с помощью хвостового руля направления и элеронов. Снаружи должен быть воздух или какая-то другая смесь газов с аналогичным содержанием кислорода.

Гейтс раздражённо повёл широкими плечами.

— Опять же, в космосе нет силы притяжения. Если бы мы были в открытом космосе, мы бы плавали по каюте, как пробки в тазу. А мы этого не делаем. Наши тела имеют какой-то вес.

Фаулер покачал головой. Часть его ужаса была компенсирована явным научным интересом, никогда полностью не утрачиваемым ни одним человеком науки, независимо от того, что его окружает.

— Вы понимаете, к чему вы ведёте? Ваши утверждения предполагают существование планеты поблизости. Это единственное, что могло бы объяснить те условия, которые, по-вашему, как вы считаете…

— «По-вашему, как вы считаете»? — проскрежетал Гейтс. — Будут ли бензиновые двигатели, хоть и с воздушным охлаждением, работать при абсолютном нуле? Останется ли здесь воздух, даже с включённым кислородным баллоном, хотя бы на минуту?

— Но планеты не может быть. Если бы она была, мы бы начали падать на неё с того момента, как столкнулись с этим изгибом пространства.

— Откуда вы знаете, что мы не падаем сейчас?

— Но планеты нигде не видно!

— Откуда вы знаете, что наши глаза правильно функционируют в этой части неба, где бы мы, чёрт возьми, ни находились? Может быть, вещество и световые лучи здесь отличаются от привычных нам.

Дверь в кабину пилота открылась. Вошла Милдред и села рядом с Энрайтом.