Размах крыльев. Шанс на любовь

Вот как? Интересно, откуда узнала об этом бабуля? Ведь там я ее не встретила.

— А он? — кивнула я на огромную дверь, ведущую в покои Люцифера.

— Он знает все, откуда, то нам неведано.

Мадам Сильвия замолчала, а я почувствовала прилив злости, да такой силы, что слова сами сорвались с языка:

— А вы бы на моем месте смогли поступить иначе?

— Ишь ты! Еще и желваками играет, — усмехнулась горгулья. — Нет, не смогла бы, хоть мне и не знакомо то чувство, что ты испытываешь к своему демону, который, впрочем, теперь уже и не демон. Все ты правильно сделала, деточка, только вот, что теперь будет?.. Пощадит ли тебя повелитель, хотя бы ради того, кого ты носишь в своей утробе? Кстати, вот он камушек, в котором я увидела судьбу младенца, — улыбнулась она и взяла со стола камень, красивого зеленого цвета, переливающийся изнутри. — Но я не расскажу, даже не спрашивай. Судьба нерожденного — великая тайна! — подняла она указательный палец, которым пользовалась чаще всего.

Больше горгулья ничего сказать мне не успела, как и я спросить у нее. Дверь в покои Люцифера медленно, со скрипом отворилась, и в щель протиснулась абсолютно голая девица, которую с головы до ног сотрясала крупная дрожь. Несколько секунд она затравленно озиралась, а потом бросилась бегом из приемной. Мы с Сильвией одинаково сочувственно посмотрели ей вслед, но ни одна из нас не произнесла ни слова.

Внезапно Сильвия к чему-то прислушалась и сделала мне знак молчать. Проворно встав из-за стола, она нырнула в оставленную девицей щель, но как я ни прислушивалась, так и не уловила ни единого звука.

— Иди, — показалась Сильвия и распахнула дверь шире.

На негнущихся ногах я пересекла приемную и переступила порог. Лишь последний раз оглянулась, чтоб еще раз посмотреть в мудрые и в общем-то добрые глаза. А ну как больше не увижу…

Люцифер полувозлегал на диване. Его бедра были едва прикрыты тонкой белой материей, и сам он был голый. Он смотрел на меня с ленивой поволокой в глазах, словно еще не отошел от того, чем только что занимался. Но сегодня я даже не обратила внимания на то, как красив этот мужчина. Меня волновала собственная судьба и судьба моего ребенка, ответственность за которого я, наконец-то, осознала по полной. И даже не за себя я сейчас боялась, а за малыша, которому обязана была сохранить жизнь.

— Принесла эликсир? — спросил падший ангел.

К чему это притворство, если он все прекрасно знает сам.

— Нет, — твердо ответила я и посмотрела прямо в его глаза, в которых все ярче разгорались золотистые искры.

Ответа не последовало. Вместо этого Люцифер встал, и в какой-то момент мне показалось, что он сейчас предстанет передо мной голым. Но я ошиблась, чему несказанно обрадовалась. Ткань обернула узкие бедра и прикрыла то место, на которое у меня совершенно не было желания смотреть.

— Ты посмела ослушаться, — приблизился он ко мне, и я невольно испытала неконтролируемый страх.

— У меня не было выбора, — потупила я взор, трезво рассудив, что так будет лучше прежде всего для меня.

— Неужели? Ты спасла жизнь Асмодею, а о себе ты подумала?

Пальцы Люцифера прикоснулись к моему подбородку, и я вынуждена была окунуться в расплавленный шоколад.

— Что если я прикажу тебя прямо сейчас отдать низшим демонам? — прищурился он. — Или велю пустить на мясо?.. Тогда ты пожалеешь о том, что сделала?

— Нет, — ответила я, но голос предательски дрогнул. — Не пожалею. И ты ведь этого не сделаешь?

Откуда появилась такая уверенность, я и сама не знала, но мне казалось, что именно это я прочитала в глазах Люцифера.

— Не сделаю, — после непродолжительного раздумья, во время которого разглядывал мое лицо, кивнул он. — А знаешь, почему?

Я дернулась, но подбородок мой он не выпустил, продолжая заглядывать в глаза, и с каждой секундой все глубже погружался в них.

— Потому что не смогу. Пойдем… — он взял меня за руку и куда-то повел.

Голова моя слегка кружилась, а ладонь, что крепко сжимала его рука, немного покалывало. И единственная мысль билась в мозгу: «Куда мы идем?»

Мы миновали кабинет, потом, по всей видимости, спальню Люцифера, судя по огромной кровати, замеченной боковым зрением. Потом шли еще какие-то комнаты, но я уже ничего не видела. Мной завладел страх, и как я не гнала его, он только нарастал.

Наконец, перед нами открылась последняя дверь, и мы очутились в темноте, которую почти сразу же пронизал яркий свет. Комнатка была совсем крохотной, как альков, но с дверью. Одна из стен была завешана темно-бордовой тяжелой тканью. И когда Люцифер отдернул ее, я ахнула от изумления.