Размышления о разуме, Боге и будущем человечества

При этом предварительно П. Тиллих обрушивается на «концепцию… Бога, вмешивающегося в природные явления, либо являющегося причиной природных явлений, делает Бога объектом природы наряду с другими объектами, существом среди существ, бытием среди прочих видов бытия, пусть высшим, но отнюдь не исключительным и уникальным». И далее к этому добавляет: «Это, безусловно, разрушение… любой осмысленной идеи Бога», и характеризует такую концепцию как примитивную и устаревшую.

Да, простят меня все интеллектуалы, воспринимающие Божественность, несущие в себе Бога, даже если он только символ, и сам П. Тиллих, — мне представляется, что нельзя лучше заявить об отсутствии Бога как реальности и признать, что Бог — это всего лишь восторг и экзальтация ума, остановившегося перед огромностью мира и его красотой, которую, кстати, продуцирует сам ум.

Однако дело не в том, что я возрадовался единомыслию с виднейшим теологом в критике «примитивной религиозности» и не последовал вслед за теологией в небесные эмпиреи или не понял значимости и «реальности» мистических переживаний многих.

Дело в том, что я ищу варианты избавления людей от того Бога (Бога — Отца), которого носят в своей душе, которому поклоняется подавляющая масса верующих. Для них полеты в пространстве абстрактных логий не имеют никакого значения, большинство и не подозревает о такой возможности. Кто из простых людей поймет и согласится с определением Бога лишь в качестве символа, пусть «Самого — Бытия» и Веры как состояния предельной заинтересованности. Для большинства обращающихся к Богу с просьбами: помоги, прости, укрепи, даруй, просвети, вразуми, наставь и даже — покарай… (а с чем еще обращаться к Богу?), Он — Господь, Личность!

В связи со всем сказанным выше следует обратить внимание на то, что для анализа, понимания какой-либо идеи, понимания ее значения, взаимосоответствия и места среди других идей, необходимо поставить себя за рамки этой идеи. Рассуждения в границах самой идеи ни к чему, кроме повторения в различных вариантах самой идеи, привести не могут.

Поэтому прежде чем завершить свое явно затянувшееся и, вместе с тем, явно неполное постижение Бога, я хотел бы сказать еще несколько слов об одной важной особенности нашего Разума, скорее психики, так как речь пойдет об эмоциональных реакциях нашего Я в общении с внешним миром и самим собой и, таким образом, с Богом.

Эту особенность можно назвать стремлением к особому эмоциональному состоянию, внутренней комфортности интеллекта, состоянию, в котором присутствуют элементы транса, экстаза, высшей удовлетворенности от свершений своего Я, волнения от сознания защищенности этого состояния от внешнего, чужого.

К такому состоянию приходят ученые в момент прозрения и получения результата, которого долго ожидали. Такое состояние может наступить и раньше, когда твое Я ощущает, что внутри, в бессознательном крутятся, сталкиваются факты, соображения и, вот-вот, они выстроятся в стройную логическую цепочку, все станет на свои места и разъяснится. Такое состояние ловят и погружаются в него поэты при сотворении стихов. Когда в такое состояние приходят артисты, зал забывает о себе, затихает и только потом, опомнившись, разражается аплодисментами. Такое состояние необходимо ораторам — трибунам, без него они не будут властвовать и не поведут за собой толпу. Такого состояния достигают философы, погружаясь в океан наслаждения мыслями, которых много, которые блестят и которые логично нанизываются на стержень замысла.

Новое, все сокрушающее молодое поколение придумало для себя суррогат такого состояния, назвав его кайфом, которое достигается с помощью различных снадобий.

Может быть, психологи сочтут, что я свалил в одну кучу слишком различающиеся эмоциональные состояния человека, не суть.

Мне представляется, что чудо религиозного транса, приводящее верующих в состояние экстаза, которое иногда даже кончается трагически, приводит к самоистязаниям и даже к коллективным самоубийствам, есть следствие обозначенной только что особенности нашего эмоционального Я. Эта особенность психики человека, безусловно, вносит свой и при том значительный вклад в религиозное погружение личности. Я полагаю, что многие интеллектуалы, отдаваясь эмоциональному комфорту в мысленном общении с Господом, инстинктивно нe желают его потерять, отбрасывают, отталкивают от себя возможность аналитического разрушения этого состояния религиозного транса, сна.