Размышления о Венере Морской

А вот вам восхитительный пример извечной греческой склонности к авантюрам самого сомнительного свойства. Незадолго до начала осады на Родос прибыл некий Каллий из Арадоса и назвался инженером, специалистом по осадной технике. Один из его проектов потряс воображение родосцев. Каллий предложил воздвигнуть на стене кран, якобы настолько мощный, что он сможет захватить целиком всю Гелеполис и одним махом перенести через стену в город. Идея была красивая, хоть и совершенно безумная, если брать в расчет законы механики. И все-таки даже сейчас понятно, чем Каллий так подкупил родосцев… Вот Гелеполис внезапно взмывает в воздух, вражеские воины сыплются из него вниз, как жучки из лежалого сломанного сухаря, беспомощно хлопают по бортам перекидные мостики, потоками льется из баков вода… Кран, задуманный Каллием, превзошел бы по всем статьям саму Гелеполис: по крайней мере, так об этом рассуждали на улицах люди. Каллий был восхищен теплым приемом жителей Родоса и без колебаний принял предложенную ему должность главного архитектора, которую до него занимал человек по имени Диогнет. Согласно представленным чертежам, кран был построен и установлен на стене. Но, к сожалению, выполнить задачу, возложенную на него Каллием, он оказался не в состоянии: он не только не перенес Гелеполис через стену. Он не смог ее даже поднять. Грохот обваливающейся стены, облако пыли, оставшееся висеть в воздухе на том месте, где когда-то стояла башня, избранная в качестве точки опоры, наглядно продемонстрировали всем заинтересованным сторонам непреложность законов механики. Отцы города чуть не бегом кинулись к дому Диогнета. Они хотели, чтобы он снова занял пост главного городского архитектора. Но Диогнет обиделся — то есть впал в то самое беспредельное греческое негодование, которое в неизменном виде дожило и до наших дней и с которым рано или поздно приходится сталкиваться каждому заехавшему в эти края путешественнику. Уязвленный в самое сердце, сжигаемый невыносимой, всепоглощающей обидой, которая и поныне гложет тех его потомков, чьи мельчайшие прихоти не были должным образом исполнены, он отказался даже выслушать просьбы сограждан. В ответ на слезы и мольбы седобородых стариков он лишь пожал плечами. Он кушал фрукты и вздымал брови в знак того, что решение его окончательное и обжалованию не подлежит: он уже давно умыл руки, и теперь вся эта суета нимало его не касается. Люди, у которых хватает глупости доверяться шарлатанам… И сам тон и ход разговора представить несложно. Такие разговоры ведутся каждый божий день и в нынешней Греции. Ничто, кроме полномасштабной процессии искренне страдающих юношей и дев, несущих ветви, не сможет утешить самолюбие, столь глубоко задетое. Диогнет хотел, чтобы родосцы попросили его как следует. И вот в самый разгар осады была организована процессия: во главе шли жалобно стенающие жрецы из местных храмов, а за ними по пятам — хор за хором горько оплакивающих свою несчастную долю юношей и девушек с лавровыми ветвями в руках. «Спаси нас!» — рыдали они; Диогнет, оценив масштаб шествия и выслушав прочувствованные вопли страждущих, решил-таки вернуться на свой прежний пост. По городу прокатилась волна облегчения. Диогнет снова возьмется за работу. Процессия все же растопила лед в его сердце. Отстоявший свои права главный архитектор поднялся на стену и окинул взглядом разоренные городские предместья, посреди которых, в ожидании очередного сигнала к атаке, стояла колоссальная машина. Родосская пехота по-прежнему отчаянно пыталась укрепиться на позициях за лежащим в развалинах полумесяцем бывшей городской стены. Тошнотворная тревога ожидания — густая, как белые клубы пыли от разбитых статуй и взломанных стен, которые неподвижно застыли в горячем летнем воздухе, — повисла над городом. Враг приготовился к новому штурму. Полторы тысячи отборных бойцов ночью одолеют пролом и проложат дорогу в город; после того как будет дан сигнал ко всеобщему наступлению, они должны захватить плацдарм в районе городского театра, закрепиться на нем и держаться до тех пор, покуда Гелеполис не расширит брешь в стене и не позволит всей остальной пехоте пробиться им на помощь. План вроде бы сработал. Штурмовая группа вошла в проем, театр был захвачен, и весь осажденный гарнизон впал в панику, услышав о том, что враг уже в городе. Однако родосцы сумели собраться с духом куда быстрее, чем рассчитывал Деметрий; район вокруг театра был обложен лучшей родосской пехотой, а потом в бой были брошены египетские наемники. Всю ночь над городом полыхало зарево и шла жесточайшая рукопашная. Тем временем неуклюжая громыхающая Гелеполис встретила на своем пути второе и на сей раз роковое препятствие — благодаря инженерному гению Диогнета. Существуют две версии этого сюжета, из которых вторая куда привлекательней. Первая повествует о том, что на пути предполагаемого продвижения Гелеполис была вырыта огромная подземная шахта; вторая утверждает, что Диогнет умело отвел городские стоки прямо под колеса чудовищу и что оно застряло, по колено в грязи, и сдвинуть с места его не удалось никакими усилиями. Это была катастрофа. План Деметрия по переброске войск в город на выручку штурмовой команде провалился. Отряд штурмующих к этому времени был уже сильно прорежен непрекращающимися атаками родосцев, и к середине следующего дня они были вынуждены сдаться в плен. На этом штурм и закончился.