Размышления перед казнью

По его приказу мне выдали достаточное количество продовольствия. Перед выездом, за тарелкой горохового супа, я обсудил с Йодлем прочие необходимые меры. Он предложил мне принять подготовительные меры на тот случай, если фюрер действительно будет держаться своего только что поведанного нам в столь возбужденном состоянии решения. Мы пришли к единому мнению: из бункера фюрера в Имперской канцелярии командовать невозможно, и потому мы (хотя и не отправимся в Берхтесгаден и тем самым не покинем фюрера и не потеряем связь с ним) ни в коем случае сами в Имперской канцелярии и в Берлине не останемся и не допустим потери нашей связи с фронтами.

Исходя из этого, я уполномочил Йодля распорядиться, чтобы предназначенное для Берхтесгадена командное звено ОКВ и ОКХ немедленно перебросило туда свою оставшуюся часть во главе с генералом Винтером⁵³² и обеспечило там командование южным участком. Командование же «Север» еще сегодня вечером пусть передислоцируется в казарму Крампниц около Потсдама: там надлежит расположиться и нам обоим с нашим самым близким окружением. Вплоть до дальнейшего распоряжения общее командование во главе с самим фюрером должно находиться здесь, поддерживая постоянную связь с Имперской канцелярией и, как и прежде, ежедневно докладывая обстановку. Тем самым еще оставался открытым путь для предусмотренного окончательного решения, ибо оба мы твердо решили, чего бы нам ни стоило, отвратить фюрера от его безумной идеи предполагаемой гибели в Берлине. Йодль взялся известить генерала Венка, предположительно по радио, о моем прибытии к нему и намеченном приказе. На этом мы расстались.

Я выехал прямо из Имперской канцелярии; меня сопровождал мой офицер генерального штаба майор Шоттман, за рулем сидел мой никогда не падавший духом водитель Мёнх. После долгих блужданий в Науэн-Бранденбурге, который в результате недавней бомбардировки превратился в груду развалин, преграждавших прямой путь в штаб Венка, я незадолго до полуночи приехал к нему. Он со своим штабом располагался в одиноком особнячке, стоявшем в лесу [в провинции Бранденбург]. Мы попали туда только благодаря счастливому случаю: нам повстречался мотоциклист, который и сопроводил нас сначала в штаб корпуса Келлера⁵³³. Генерал Кёллер дал мне сопровождающего, хорошо знавшего лесные тропы, и так мы добрались до штаба 12-й армии.

Оставшись наедине с Венком, я откровенно рассказал ему о той ситуации, которая возникла во второй половине дня в Имперской канцелярии, и разъяснил: моя последняя надежда вызволить фюрера из Берлина целиком и полностью зависит от его прорыва на Берлин и соединения с 9-й армией. Речь идет теперь о том, чтобы удалить фюрера из Имперской канцелярии — даже силой, если все-таки не удастся образумить его, а на это я после безрезультатного разговора прошлым вечером уже не рассчитываю.

Венк позвал своего начальника штаба; я по карте показал обстановку вокруг Берлина, известную мне на вчерашний день, а затем оставил их вдвоем. Пока я ужинал, Венк продиктовал свой новый приказ по армии, копию которого я забрал для фюрера. Примерно через час я с приказом Венка в полевой сумке выехал с намерением завезти его приказ [командиру 20-го армейского корпуса] генералу Келлеру, лично дать ему указания, а также в течение ночи побывать еще и в его дивизиях. Я хотел, используя личное влияние, внушить всем командирам сознание важности их задачи, разъяснить им, что она в конечном счете решает наши судьбы. Венк был единственным, кому я доверил мою самую сокровенную мысль — намерение вызволить фюрера, прежде чем судьба столицы рейха будет решена окончательно и бесповоротно.