Размышления перед казнью

Когда же Бломберг сказал мне, что генеральный штаб никоим образом не примет никаких подготовительных мер указанного в директиве характера, которые по настоянию Гитлера (несомненно, в результате оценки последним политического и военно-стратегического положения) он хотел потребовать, я самолично заменил слово «подготовить» на «продумать». То был весьма жалкий компромисс, который Бломберг при проведении данной директивы в жизнь явно проигнорировал. Йодль и его 1а (начальник оперативного отдела. — Прим, пер.) Цейтцлер¹⁴⁸ тогда открыто возмущались моей «капитуляцией» перед Беком¹⁴⁹.

Фактом является то, что генеральный штаб сухопутных войск просто-напросто похоронил эту «директиву» в своем бронированном сейфе и не сделал ровным счетом ничего предписанного в ней¹⁵⁰. На Нюрнбергском процессе она сыграла выдающуюся роль, а мое и Йодля изложение событий вызвало лишь сострадательное недоверие. В действительности же никакой операции «Отто», как и никаких операций «Грюн» и «Рот», нс было. Имела место лишь слабая пограничная охрана на Востоке и Западе, а также подготовка к уходу из областей за Рейном и Одером.

Вот чего мы (в том числе и Бломберг) искренне боялись, так это ставших известными из-за войны Италии против Абиссинии «санкций»! Они нависали над нами, как дамоклов меч, пока разоружение все еще увязало в организационном болоте, а мы все еще нс имели боеготовной семидивизиошюй армии, которая должна была бы послужить кадровым ядром для развертывания 36-дивизионных сухопутных войск. С 1.10.1935 г. они подлежали размещению по всей территории рейха.

Наши соседи могли в любую минуту, без более или менее серьезных боев и вновь осуществлешюго вооружения, продиктовать нам свои условия! Армия нс имела ни полного комплекта вооружения, ни танковых войск и тяжелой артиллерии; военно-морской флот никакой серьезной роли не играл, а люфтваффе пока находилась в процессе мучительных родов. Любая иностранная интервенция оказалась бы для противника детской игрой. А потому никто не мог лучше Гитлера нацелить свою политику против этой опасности.

Следующий шаг с целью взять руководство вооруженными силами в свои руки Бломберг предпринял, дав мне задание подготовить маневры вермахта с участием военно-морского флота и люфтваффе. Вместе с Йодлем как начальником руководящего штаба Бломберг определил задачи предстоящих маневров. Когда позже я докладывал об этом Фричу, тот с сочувствием улыбнулся: условная исходная обстановка маневров и проведение их в районе Мекленбурга показались ему неподходящими. Я попросил утвердить составы руководящего штаба для сухопутных войск и рекогносцировочных команд. Фрич согласился и с тем и с другим, а начальником руководящего штаба маневров назначил генерала Гальдера, в то время начальника отдела боевой подготовки¹⁵¹.

По моему мнению, эти маневры доказали, что обойтись без генерального штаба сухопутных войск управление вооруженных сил никак не могло. Это свидетельствует о глубине разногласий, когда я и Йодль делали все возможное для отстранения генштаба от руководства вооружешшми силами в целом. Бек был персоной слишком важной, чтобы лично содействовать заранее объявленному им ошибочным делу. Поскольку лично я в трудоемкой подготовке маневров участвовал слишком мало, судить о результатах их не мне. Главная заслуга принадлежит здесь Йодлю.

По приглашению Бломберга на маневры прибыли высокие гости: начальник британского генерального штаба генерал Ай-ронсайд со свитой, итальянский военный министр и глава правительства Муссолини со свитой, военные миссии других государств, а также все аккредитованные в Берлине военные атташе. Мы впервые показали здесь военно-морской, а особенно наш подводный флот в атаке на Свинемюнде (ныне — Свинеуйсьце в Польской Республике. — Прим, пер.), а также нашу авиацию (действия бомбардировщиков над морем и сушей, высотные и пикирующие полеты). Впрочем, была показана и довольно слабая танковая дивизия с танками, вооруженными лишь ручными пулеметами (более мощных танков у нас еще не было). <...>

Эта первая попытка совместных маневров всех видов вооруженных сил прошла без помех. Поставленная трудная задача была выполнена превосходно и способствовала успеху нашего дела.

Единствсшшй диссонанс внесло неожиданное появление на стороне «синих» большой группы восшшх корреспондентов¹⁵². Начальник штаба, командующий «синими» [Рунднггедг], генерал Гёпнер¹⁵³ встретил их такими крепкими словами, что они, сочтя себя оскорбленными, даже собрались ретироваться. Мне пришлось срочно выехать на место и улаживать конфликт; мир с Гёпнером был восстановлен, а в прессе появились положительные материалы о маневрах. <...>

Визит Муссолини закончился после маневров его поездкой в Берлин, где он был гостем фюрера. В его честь на имперском стадионе состоялся военный парад, а вечером огромная демонстрация. Сначала Гитлер, а потом дуче (на немецком языке) выступили перед почти ста тысячами участников манифестации.

Однако из-за начавшегося проливного дождя все были вынуждены разойтись.