Размышления перед казнью

Помочь осуществлению обоснованных притязаний Бломберга на руководство вооруженными силами в целом было для меня вопросом принципа, а отнюдь не честолюбия или личной карьеры¹²⁹. Я очень хорошо отдавал себе отчет в том, что у меня для роли, так сказать, начальника генерального штаба всех вооружешшх сил рейха нс хватает не только способностей, но и соответствующего образования¹³⁰. Им был призван стать самый лучший профессионал из сухопутных войск, и таковой в случае необходимости всегда имелся под рукой¹³¹.

Время — лучший советник. Тогда мы о руководстве войной еще нс думали, но моим долгом являлось в рамках имеющихся возможностей превратить ОКВ в орган оперативного руководства вермахтом и создать предпосылки для обретения такого инструмента. А для этого прежде всего было необходимо считаться с тем, что должен все-таки найтись такой человек, который призван осуществлять руководство во время войны.

Таким человеком, с моей точки зрения, являлся выходец из рядов ОХЛ еще со времен Первой мировой войны 1914—1918 гг. генерал Гейер¹³² — один из талантливейших умов в области оперативного искусства, какого я вообще знал. Он справедливо говорил: «Если структура руководящих военных органов не будет создана и признана в мирное время, во время войны сделать это не удастся». Я понял, насколько он был прав.

Как начальник Т1 Гейер, а также и я как начальник Т2 с [19]29 до [19]33 г. боролись за окончательное определение структуры высшего руководства вооруженных сил¹³³. Но тогда этот вопрос так и остался нерешенным. Теперь я захотел его решить, ибо обнаруженное мною состояние дел в данном отношении было не только неудовлетворительным, но и нетерпимым, а для Бломберга— и невыносимым. Нечего и говорить, что мое стремление натолкнулось на бескомпромиссное сопротивление генерального штаба сухопутных войск, олицетворявшегося генералом Беком¹³⁴. Поэтому между ним и мною неизбежно возник конфликт¹³⁵.

Этот конфликт вышел на поверхность, когда в июне 1937 г. Йодль разработал первую директиву о сосредоточении войск и ведении войны, а тем самым документально зафиксировал, что в дальнейшем Верховный главнокомандующий вермахта будет давать основополагающие стратегические директивы всем трем составным частям вооружешшх сил, и это является его прерогативой. В результате глубокого возмущения генерального штаба сухопутных войск директива эта исчезла в бронированных сейфах организациоштого отдела и осталась без всякого внимания¹³⁶. Таковы факты. Они показывают, какая силовая борьба велась тогда и за кулисами, и на самой воешю-политической сцене, в центре которой ввиду определенных обстоятельств оказался я. <...>

Поэтому вполне логично и естественно, что еще в [19]36 г. я, пусть и шаг за шагом, все же начал организовывать штаб Верховного главнокомандующего вооружешшми силами рейха первоначально в виде управления ими. Передо мной стояли следующие задачи:

а) заложить ядро оперативно-стратегического «руководящего штаба» для всего вермахта;

б) осуществить на высшем уровне координацию трех составных частей вооруженных сил.

Девизом служило: «Никакого сверхминистерства, никакой рахитичной надстройки!» Надо привлечь к этому делу первоклассных профессионалов, которым следует использовать уже имеющиеся специальные органы трех видов вооружешшх сил, а особенно обладающий соответствующим опытом аппарат главнокомандова1шя сухопутных войск. Многократно внушавшиеся мне идеи центрального министерства для всего вермахта я отвергал точно так же, как и стремления армии и воешю-морского флота к созданию своих самостоятельных министерств. «Направлять», «координировать», «констатировать», а вовсе не подменять существующие в трех видах вооружешшх сил органы и отнюдь нс подчинять их себе — такова была моя цель.

Мой опыт подтверждал правильность такого решения. Все, что не требовало подобной унификации, надо и можно было оставить в компетенции составных частей вермахта. Уже по одному тому и для осуществления данного процесса они должны были сохранить свои специальные органы. Для этого я стремился укомплектовать подчиненные мне центральные инстанции наилучшими специалистами из всех составляющих вермахт видов вооруженных сил, которые могли обеспечить требующуюся надпартийность и отстаивание своих специфических интересов.

Первым новым «творением» явился центральный отдел по подбору персонала самого штаба, а также по обработке направляемых министру жалоб. Затем последовало создание абвера, задачи которого вполне закономерно расширялись в интересах всего вермахта. Отдел внутригерманских дел подразделялся на три подотдела:

а) внутриполитические вопросы (жалобы со стороны партий);

б) административные дела и вопросы;

в) служба обеспечения, забота об увольняемых в запас и отставку военнослужащих.

Из этого крупного отдела с его разнообразными функциями впоследствии образовалось управление общих дел ОКВ («малое военное министерство»).