Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава

– Да я вроде и не спрашивал ни о чём, – мда, что-то беседа свернула куда-то не туда. – Так. Девочки, вы точно знаете, – посмотреть на троих, которые тут учатся давно. – Что из вкусного мы сейчас можем здесь получить, чего в нормальных условиях есть бы не стали? В честь знакомства, типа праздничного?

* * *

– Мощно. – Уважительно кивает Цубаса через полчаса, когда мы заканчиваем доедать шоколадный торт со сливками.

Оказывается, тут и такое водится. Просто держат не на витрине, а в специальном холодильнике. Ну и стоит он вполне в соответствии с местными традициями, да.

Оплачивал, кстати, банковским приложением – больно уж сумма солидная. Видимо, уведомление тут же поступило отцу, потому что в следующую минуту от него зажглось сообщение:

Приятного аппетита. Не жадничай. Наберу минут через сорок. Постарайся, чтоб эта девочка была рядом.

Почесав за ухом, не додумался ни до чего лучшего, как ответить:

Ты мысли читаешь?! Или как-то наблюдаешь за мной?

Вместо ответа, родитель прислал только схематическое изображение смеющегося лица.

– Сколько тут учился, никто из девчонок даже в мою сторону не смотрел. – Зачем-то говорю вслух, когда торт уже почти съеден. – А сейчас сижу между вами – и глаза разбегаются.

– А ты, пока раньше учился, так не двигался, как сегодня, – логично замечает Икару. – Если б ты Нагано так раньше молотил, поверь… – она не заканчивает фразы, но суть ясна и так.

– Двигаешься аккуратно. Мы же математики, ты держал с ним одно и то же расстояние, – добавляет Канако. – Как привязанный.

– Жаль, я не училась тут раньше, – подключается Цубаса, глядя на меня как будто с подтекстом. – Уж я б спросила, откуда это в тебе такие таланты. За один день.

В этот момент мне звонит отец, а за две секунды до этого от него же приходит сообщение:

Держи трубу так, чтоб я её видел!

– Извиняюсь, отец, – говорю уже после того, как нажимаю иконку ответа и показываю родителю весь стол.

Его лицо расплывается в неподдельном удивлении, а взгляд скользит по всем четырём моим спутницам:

– Здравствуйте! Извините за беспокойство, я ненадолго. Маса, ты как?..

* * *

Мивако обнаружилась на крыльце, на улице.

Она стояла, обняв себя руками, и беззвучно плакала.

Не говоря ни слова, Асада подхватил её на руки и понёс к директорскому лифту, в закрытом конце коридора. Спасибо статусу, главный финансист мог позволить себе и не такое.

Охрана тактично отвернулась, не замечая ничего.

В офисе Ватару осторожно опустил девушку на диван и метнулся заваривать чай.

– Господин Асада, прошу меня извинить за неподобающую резкость, – чуть отстранённо сказала Мивако. – Я была неправа и это больше не повторится.

* * *

На выяснение отношений ушла ещё половина часа.

В конце концов у Асады-старшего всё же получилось выдохнуть с облегчением, укрывая Мивако пледом и поправляя под её головой подушку.

Улыбаясь во сне, она сопела, как ребёнок.

Хлопнув себя по лбу, финансист выскочил в приёмную и набрал сына. Надо было хотя б вскользь посмотреть, кто там за ним присматривает.

Пока, кхм, «общались» с Мивако, от банка пришло уведомление о покупке большого шоколадного торта сыном в школьной столовой Тамагава. С чего это он вдруг решил сменить диету, вариантов было не особенно много.

К удивлению главы семьи, во время его звонка, вокруг сына сидели и веселились сразу четыре девчонки.

Вакару удивлённо раскрыл глаза, здороваясь со всеми: интересно, какая из них?!

Глава 12

Честно говоря, я так и не понял, чего хотел добиться батя своим звонком.

Поначалу.

Пока он не заговорил открытым текстом о наших с ним исключительно семейных делах; на тему того, что в отношении меня возможны (выражаясь канцелярским языком другого времени и места) «различного рода провокации».

В чём они могут заключаться, отец не уточнял, предлагал только вернуть себе свой родной комплект из смарта и концентратора. Поскольку иногда даже один процент производительности весит очень много.

– Как, говоришь, зовут товарища? – уточнил он, когда я не воспылал желанием вытряхивать из Юдзи свою технику срочно.

– Давай об этом дома? – предложил я, потому что ситуация складывалась крайне неоднозначно.

Сам батя вещал, как парторг с трибуны. Не обращая внимания на реакцию слушателей вообще.

Икару и Сора вежливо смотрели в разные стороны, всем видом демонстрируя, что категорически не участвуют в беседе.

Канако широко раскрыла рот, глаза; и даже кивала в такт интонационным перепадам отца, как загипнотизированный удавом кролик.

А Цубаса, такое впечатление, словно строчила конспект вслед за моим родителем в своём внутреннем интерфейсе (есть и такая функция, но доступна только на каком-то там продвинутом уровне погружения – я видел вчера в фильме-ролике в смарте, который в итоге оказался рекламой).

То, как отец в процессе своего монолога таращился по очереди на каждую из четырёх девчонок, кажется, действовало на нервы только мне.