Размышлялки. Радуга, саксофон, Шарик и другие

Наверно, мне повезло – трос, не выдержав таких нагрузок, оборвался и бульдозер весело и непринуждённо ломанулся в глубь лесотундры. Я видел, что из бодро удаляющегося от меня «тепляка», всё-таки выскочили люди. И, глядя на уменьшающийся в размерах бульдозер, что-то показывали. Наверно, благодарили за поездку. Подробно я рассмотреть не смог, из-за плохого зрения и недостаточного освещения. Домой я добирался на попутках. На следующий день на работу тоже. И работал подальше от бригады – делал расчистку под будущий трубопровод. У меня была возможность с ними встретиться, но не было желания, а у них было желание, но не было возможности. Встреча произошла через неделю. Они поостыли, но всё равно вскользь намекнули, что мне повезло бы меньше, если бы встреча произошла раньше

А ещё мне повезло, потому что, летая по «тепляку» вместе с железом, никто не убился, ничего не сломали и не покалечились. Погибла только одна маска сварщика – она летала по низу, а когда всё кончилось она, почему то, оказалась под 100 килограммовой задвижкой. А Васька всё равно хотел её поменять, просто не мог найти повода.

**********

Витька, Иваныч, Юрка – юморист и я.

Взаимоотношения в нашей бригаде были сложные и разнообразные. Их широкий спектр начинался от непринуждённых дружеских отношений, до откровенного выживания. Дальше идёт мордобитие и прочее, так вот, этого в бригаде не было. Мои отношения с разными людьми в разной обстановке охватывали почти весь этот спектр.

С некоторыми отношения были стабильно дружеские, например, с Юркой. Коммуникабельный, благожелательный, бесконфликтный, работоспособный и обладающий абсолютным чувством юмора.

Витя и Иваныч. Здесь обратная полярность. Они оба были Викторами и оба Иванычами, но один постарше (Иваныч), а второй помладше (Витя). Оба сварщики. Один варил очень хорошо, а у второго тоже был шестой разряд.

Оба пытались смотреть на меня свысока, у обоих получалось, но недостаточно высоко как им хотелось. Моя молодость, борзость, наличие беспокойного серого вещества в черепной коробке и язык, который, как я знал из курса анатомии, был у меня без костей. А в спине кости были, но гнулись настолько плохо, что можно сказать – не гнулись совсем. Нет нагнуться я мог, а вот прогнуться, до сих пор не получается. Мешают какие-то мелкие, не заметные со стороны моральные принципы. И продать их не кому, и отказываться жалко. Дожил же с ними до сорока (2005 г). Привык. Может, и дальше проживу. Хоть что-то своё есть. Да, чуть не забыл, у меня тоже был шестой разряд и ещё корочки машиниста бульдозера Комацу. Это выше разряда, это бульдозерист – импортник. Как среди водителей пилоты формулы 1.

Как то, я тихо мирно лопатил на Комацу снег на территории полевого городка. Вдалеке от меня и «шаговой» близости от городка возвышался туалет. Почему туалет. Потому что положено – где городок, там должен быть обязательно туалет. Почему возвышался – потому что был двухэтажный. На первом этаже скапливалось то, что принесли, а на втором устраивались те, кому было что оставить в туалете. Система необычно – непривычная, но по северным условиям, вполне функциональная.

Что и кто в туалете я не знал, а там задумчиво восседали Юрка и Иваныч. Юрка, управившись и выходя уже из туалета как-то сочувствующе сказал Иванычу «Ты бы поосторожней, а то Пашка обещал тебя с говном смешать, как бы чего не вышло». Иваныч стал, по возможности ускорять процесс избавления от шлаков. Но быстро, тем более у сварщиков, это не получается. Во-первых, это условно контролируемый процесс, а во-вторых ещё более слабо управляемый, и у сварщиков, работающих в неимоверный холод с раскалённым (расплавленным) металлом, одежды больше чем у капусты листьев. Снимается она быстро, а одевать надо последовательно и подробно. Можно забыть одеть трусы и тогда на трассе придётся устраивать стриптиз, пытаясь добраться до того слоя где произошла ошибка. Конечно, никто не возбудится, но посмеются вволю.

Пока Иваныч ворочался, Юрка, спустившись на землю, подошёл ко мне и попросил обваловать (насыпать вокруг туалета высокие сугробы (валики)) туалет, дескать дует очень. Просьбы трудящихся, для меня важнее всего и, захватив кубометра четыре – пять снега, я потолкал его к туалету. То, что там кто-то находится, я не знал. И аккуратно, насколько это возможно сделать сорока пятитонным бульдозером, засыпал одну из стен снегом. Туалет лишь слегка покачнулся. Совсем не опасно. А Иваныч, просвещённый Юркой и с напряжением слушавший приближающийся грохот бульдозера, не успел полностью упаковаться и, как только почувствовал, что туалет наклоняется под напором «стали и …», стремглав выскочил из туалета и, поскользнувшись на ступеньках, слетел, скользя по ним не совсем одетой частью тела. Я сначала с удивлением, а потом с нескрываемым (а как это скрыть в стеклянной кабине?) весельем наблюдал, как он, придерживая руками сползающие штаны (много разных и тёплых) как-то грозно поглядывая на меня, почти бегом преодолевал расстояние между туалетом и городком.