Разная любовь, разная смерть

– Ничего подобного, – покачал головой Керриган. – Подождите – вот увидите его, поймете почему.

– Мне что-нибудь нужно знать о его отце?

– Не знаю. Когда-то Майкл Айнхорн с двумя братьями орудовал здесь, в городе.

– А теперь они где?

– Во Флориде.

– И продолжал принадлежать корпорации?

– Продолжают, – усмехнулся Керриган.

– А сын – нет?

– Я же сказал – вы его сейчас сами увидите.

– По-моему, – начал я, – чем больше людей я вижу, тем дальше отодвигаюсь от мафии. Рембек разве не водит дружбу с коллегами?

Керриган, пожав плечами, ответил:

– Ну скажем, со мной. И с Юстасом Кэнфилдом. И бухгалтера вы тоже видели, Пьетроджетти. В списке были еще и другие, но у всех есть алиби.

– Какое совпадение.

– Вряд ли это можно назвать совпадением, – возразил он. – У человека, состоящего в корпорации, появляется естественное стремление на всякий случай подстраховаться. Живешь так, словно завтра придется давать показания в суде.

– Вы хотите сказать, что алиби может быть сфабриковано?

– Нет, просто когда тебе постоянно докучает полиция, через какое-то время учишься запоминать, где и когда был и кто это может подтвердить.

Я чуть было не вспылил по привычке и не бросился доказывать, что полиция никому не докучает, однако вовремя остановился. В первую очередь потому, что Керриган говорил правду, известных профессиональных преступников иногда действительно беспокоят не по делу, поскольку это себя оправдывает. А потом, какая разница, что говорит Керриган и почему я должен защищать честь полицейского мундира?

Пол Айнхорн жил в Гринвич-Виллидже, районе, где за время последнего поколения изменилось все, кроме названия. Писатели, художники и прочие представители богемы, прославившие некогда это место, сейчас здесь не жили, на смену пришел средний класс – молодые клерки, которые считали престижным селиться в Гринвич-Виллидже, располагаясь в современных многоэтажках – таких же, как, скажем, в квартале Ямайки в Куинсе, возведенных на месте старых зданий. В одной из многоэтажек мы отыскали Пола Айнхорна.

Он уже успел основательно поднабраться и встретил нас в дверях с той глуповатой ухмылкой, которая обычно бывает на лицах правонарушителей, оправдывающих свои действия состоянием алкогольного опьянения.

– Не мог дождаться, – объявил он. – Пришлось начать без вас. Заходите и присоединяйтесь.

Он, пошатываясь, побрел прочь от двери, оставив ее открытой, и по дороге расплескал на паркетный пол все свое спиртное. Мы с Керриганом, войдя, закрыли дверь и последовали за ним в современную скромно меблированную гостиную, откуда открывался вид на площадь Шеридана.

Айнхорн стоял у передвижного бара. На нем были черные брюки, белая рубашка с черной бабочкой и белый смокинг, но ни носков, ни ботинок. Выглядел Айнхорн лет на двадцать пять, его тонкие волосы песочного цвета уже начинали редеть; он был высок и очень худ. На приятном, но несколько дряблом лице жалко вырисовывались маленькие усики в стиле Эррола Флинна.

Покачиваясь, он повернулся к нам спиной и крикнул через плечо:

– Что вам налить, джентльмены?

– Встяхните-ка его немного, – попросил я Керригана. Керриган ухмыльнулся и, кивнув, направился через гостиную к Айнхорну, который, раскачиваясь и опустив голову на грудь, гремел в баре бокалами и бутылками. Керриган обхватил Айнхорна за плечи, склонился к нему и стал что-то шептать ему на ухо. Тот замер, перестав бестолково шарить руками среди бокалов и бутылок и, казалось, либо напряженно слушал, либо стоя задремал.

Из стереопроигрывателя лился медленный джаз. Я подошел к окну и поглядел на площадь Шеридана, всегда, на удивление, темную, гораздо темнее, чем следовало бы быть такому большому и оживленному транспортному узлу. Поток автомобилей двигался на юг по Седьмой авеню, на Кристофер-стрит очень медленно свернул “фольксваген”, а перед рестораном Джека Делани такси подобрало какую-то молодую парочку. Из метро к рекламному стенду вышла совсем юная девушка – с виду не старше двадцати, – неся в руках нечто похожее на футляр со скрипкой, только больше по размеру. Может, футляр с виолончелью? Когда загорелся зеленый свет, она пересекла Седьмую авеню и исчезла на Гроув-стрит.

– Мистер Тобин! – позвал меня Керриган.

Повернувшись, я увидел, что Айнхорн склонился над телефоном и медленно набирает номер, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на этом занятии. Керриган, стоявший в центре гостиной, объяснил мне:

– Пол звонит вниз, в магазин, чтобы принесли кофе. Вам что-нибудь заказать?

По выражению его лица я понял, что нужно составить компанию Айнхорну, поэтому сказал:

– Спасибо. От чашки кофе не откажусь.

Айнхорн к тому времени кое-как справился с набором телефонного номера. Керриган подошел к нему, взял трубку и сделал заказ. Видимо, он наговорил мальчишке чего-то такого, что произвело на того сильное впечатление. Айнхорн почти протрезвел и широко раскрытыми глазами смотрел на нас в ожидании кофе.

– Пол, может, тебе умыться холодной водой, а мы подождем? – предложил Керриган. – Ты себя почувствуешь гораздо лучше.