Разнести повсюду весть (ЛП)

Однако он, казалось, не возражал, его глаза впитывали животных, он смеялся над их кривляньями, усмехался, охал, ахал, морщился, когда один из них попадал в неприятность. Когда всё стало выглядеть мрачно, он двигался всё ближе и ближе ко мне, зарываясь лицом в моё плечо, когда не хотел что-то видеть. К тому времени, как мы добрались до конца фильма, у нас у всех уже немного устали глаза.

Тебе пора идти в кровать, — прожестикулировал я.

Правда?

Да.

Я не хочу идти в кровать.

У нас завтра будет насыщенный день. Тебе нужно поспать.

Он нахмурился.

Мы тоже пойдём в кровать, — сказал ему я.

— Ему нужно принять ванну, — сказал я Джексону, пока мы поднимались наверх. — Может быть, ты можешь помочь, раз…

— Он не будет распространять физиологическую жидкость в ванне.

— Ну, ты больше знаешь о том, что нужно делать, чем я. Я не хочу всё испортить.

— Я помогу ему, — сказал Джексон. — Нужно быть осторожным, вот и всё.

Пока Джексон присматривал за ним в ванной, я прибрался в его комнате и достал чистую пижаму. Что-то во мне вызывало грусть, пока я делал это, потому что его одежда была обносками и видала лучшие времена. Мне хотелось пойти и купить ему новенькую одежду, но Джексон предостерёг это, и не безосновательно. Мы не хотели, чтобы всё выглядело так, будто мы пытаемся завоевать его кучей материальных вещей. Мы могли бы с такой же лёгкостью — и сделали бы, заверил меня Джексон — дать немного денег Хизер Дюпорт, чтобы она купила Тони одежду, и чтобы он не знал об этом, как и купили бы ему что-нибудь хорошее, чтобы для него положили подарок под рождественскую ёлку. Выберет он нас или нет, я хотел, чтобы у него это было.

Я почувствовал комок в горле, когда разобрал нижнее бельё и носки Тони и увидел в них дырки. Четыре футболки, которые упаковали, выглядели так, будто каждую выстирали тысячу раз, все выцветшие и потрепанные. И его пижама была слишком большой для семилетнего мальчика. И не первый раз я задавался вопросом, почему так много детей остаются незамеченными в богатейшей, самой процветающей стране мира. Мне хотелось спросить у ненавистников абортов, кричащих об убитых эмбрионах, обо всех детях, которые ложились в кровать голодными, или холодными, или нелюбимыми, или нежеланными, или подвергающимися жестокому обращению, которых выбрасывали на обочину, потому что они калеки, глухие или тупые, или все эти три качества вместе.

Если мы не могли позаботиться об уже существующих детях, какой смысл переживать за пучок клеток внутри женских органов? Но, видимо, жизнь священна только до тех пор, пока не окажется в родовом канале. Как только эта жизнь выползает из женской вагины, все ставки исчезают. Бог знает, мы с мамой снова и снова обсуждали эту тему, и то, что мама сказала бы о моём желании усыновить глухого ребёнка с ВИЧ, было совершенно за гранью моего понимания.

Джексон завернул Тони в большое банное полотенце. Он принёс его в комнату и посадил на кровать, после чего помог ему одеться в огромную пижаму.

Где… моя книга? — спросил Тони, лихорадочно оглядываясь вокруг.

Я положил её на шкаф. Я поднял её, показал Тони. Он забрал книгу из моих рук и прижал к своей груди, пока забирался в кровать.

Где… мои фотографии? — спросил он.

В твоей книге, — сказал я, кивая на книгу.

Он суетливо открыл книгу, перелистывая страницы, пока не наткнулся на полоску фотографий, которые мы сделали в торговом центре. Он посмотрел на эти фотографии и улыбнулся.

Джексон присел на одну сторону кровати, в то время как я сидел на другой.

Мы оба наблюдали.

Он, наконец, поднял взгляд от фотографий, глядя на каждого из нас.

Ты в порядке? — спросил я.

Он кивнул.

Хочешь чего-нибудь?

Он покачал головой.

Если тебе что-нибудь понадобится, приди и скажи нам. Мы прямо за этой дверью. Хорошо?

Хорошо.

Спокойной ночи, малыш Т.

Мистер?

Да?

Он выглядел так, будто хотел что-то сказать, но не говорил. Он просто смотрел на меня долгую минуту, затем повернулся и посмотрел на Джексона.

Мистер? — снова произнёс он, переводя взгляд обратно на меня.

Да?

Мистер?

Да?

Я… мне…

Он нахмурился, будто слова его подводили.

Я вытянул руку. Он погладил пальцами мою ладонь, с напряжением глядя на меня, потерянный в своих мыслях, которыми не мог поделиться. Он перевернул мою руку, чтобы посмотреть на тыльную сторону ладони, и провёл по ней пальцами.

Через пару минут я указал на него пальцем.

Ты… ложись спать, хорошо?

Он кивнул.

Мистер?

Да?

Останетесь?

Мы останемся с тобой, пока ты не заснёшь. Хорошо?

Хорошо.

Он закрыл глаза и откинулся на подушку.

Глава 20

Всё по Диккенсу

После завтрака, следующим утром, мы собрались в «Джипе Гранд Чероки» Ледбеттеров золотого цвета. (Миссис Ледбеттер озабоченно отметила, что это какая-то “ограниченная серия”, но мои глаза стекленели от роскоши).

— Куда мы едем? — снова спросил я.

— Ох, Вайлис, дай девушке повеселиться! — воскликнула с переднего сидения миссис Ледбеттер. — Мы будем на месте через пять минут.

— Я не особо люблю сюрпризы, Юдора.