Разночинец

Однако бог вволю повеселился сегодня утром. Угорал, наверное, над моими планами, катался по полу и вытирал выступившие на глазах слезы. Только я оттолкнулся от моего невольного причала, как понял, что внутреннее пространство шлюпки сильно изменилось. Скорее всего, треснула какая-то не очень надежная доска обшивки. И теперь через эту течь внутрь поступала вода, будто в родной среде обитания ей места мало. Давненько я в робинзонов не игрался. Пора начинать.

Глава 21

Финальная глава… как много в этом звуке…

Сквозь раскрытое окно старинного замка (или особняка) видны покрытые виноградниками горные склоны и голубая гладь моря под солнцем Италии… или Франции… или Испании, в общем под южным солнцем. А главный герой сидит в мягком кресле, потягивая легкое винцо и вспоминая былые дни: путешествия, приключения, битвы, красивых женщин…

Как бы хотелось начать финальную главу как-то так. А завершить, на мотив из «Соломенной шляпки», чем-то вроде:

Спокойно спи, Козьма Прутков…

Но нет, утлый челн судьбы Семен Семеныча Георгиева приткнуло к камню в стылых водах Финского залива, у баркаса течь, вокруг враги и главного героя надо спасать… или уже утопить зверским образом.

Хоть монетку бросай!

* * *

1881 год и далее…

Когда лодку стало заливать, пришлось возвращаться на камешек с которого отплыл и озаботиться приведением плавсредства в более или менее нормальное состояние, а то обидно будет потонуть буквально у берега Финляндии. Великое княжество хоть и имперская провинция, но уже не Россия. Эдакая свободная экономическая зона со своей Конституцией, парламентом, министерствами и валютой. Дай бог добраться или хотя бы доплыть до ближайшего островка, виднеющегося у горизонта. В общем день потратил сперва на устранение течи с помощью мха и тряпок, на которые пустил кое-что из вещей, а потом на недолгое плавание.

Следующую ночь я провел на островке побольше. Здесь были не только валуны, поросшие мхом, но и заросли кустарников, а также несколько сосен. В общем, в планах было с утра набрать сосновой смолы, более тщательно заделать источники течи и плыть к следующему островку.

А ночью меня довольно грубо разбудили. Островок оказался пристанищем то ли контрабандистов, то ли морских разбойников, хотя я и не слышал, чтоб в Финском заливе в конце XIX века орудовали пираты, но мало ли… Может, у них тут схрон, где закопаны бочки с пиастрами.

Вот честное слово, именно такие мысли меня посетили, когда я увидел себя в окружении бородатых морд самого злодейского вида. В отблесках костра они выглядели более зловеще, чем проклятый экипаж «Черной жемчужины». На этапе кандальники и то благообразней выглядели. Вот нафига мне надо было разжигать костер, надеясь что он не будет виден из-за камней и сосен?

К счастью бандюганы оказались обычными финскими рыбаками, как позже выяснилось, возвращающимися из Сестрорецка, куда они возили плоды своего промысла. Почему они сбывали улов в небольшом поселке, а не в столице, и почему плыли ночью — я спрашивать не стал. Не задавай неудобных вопросов и не получишь семь дюймов стали в сердце и пару фунтов камней в брюхо.

Кстати, рыбаки в начале разговора вполне умело меня обшмонали. Нашли и документы, включая справку от жандармов, и припрятанные двести рубликов. Хотя, казалось бы, я их так упрятал, что не найти.

Половину моего богачества составляла «ссуда» Ахвердова, возвращать которую я не собирался. И не чувствовал ни малейших угрызений совести по этому поводу. В качестве компенсации за избиение — это еще и мало.

Кому-то на такие деньги год можно жить, а то и два. А кому-то хоть и не пустяк, на карманные расходы, но и не столь уж значительная сумма. В общем: и не много, и немало. Слава богу финны на мои деньги не прельстились. А могли бы и топориком по темечку. Вон, Раскольников за триста рубликов старуху-процентщицу кончил, точней за триста семнадцать с копейками, что составляло его трехлетний доход.

Но бог милостив: финны оставили мне и жизнь, и кошелек.

А когда я представился механиком с парохода, так посчитали нашу встречу невероятной удачей — для себя. Востребованная оказалось профессия! У рыбаков на кораблике тоже был паровой двигатель, который барахлил и требовал наладки.

Вот честное слово: в который раз я убедился, что не ту профессию выбрал в юности!

В общем, их судно называлось балтийским кечем, было построено в Англии и там же оснащено паровым движком. На корпусе судна сохранилось прежнее название «Elizabeth», ниже которого было выведено краской «Liisa».

Рыболовная артель, владеющая кечем, находилась едва ли у Аландских островов, поэтому нам предстояло преодолеть еще чуть ли не больше половины длины Финского залива. Заодно будет время разобраться и с паровиком. Кстати, чем больше я знакомлюсь с паровыми машинами, тем больше в них влюбляюсь. Простые, неприхотливые, способные работать на любом топливе. Дрова, уголь, да хоть опилки и торф — прожорливому брюху топки без разницы.