РазNообразный Наполеон

Смешно мне вдвойне, ведь в моей жизни была похожая история. Курсе на третьем истфака МГУ я с друзьями хотел, скажем так, посидеть по-мужски. «Посидеть» в те времена было непросто. В ресторане – дорого, да и попасть трудно. Дома? Незваным гостям могли бы и не обрадоваться. В общем, один их моих друзей вспомнил про соседа по коммуналке, который всегда радовался тем, кто мог его угостить.

Пришли. Как вежливые люди, начали с представления. Представился и я. В ответ услышал:

– Мурат? А зовут-то как?

Подтвердил, что так и зовут. Виктор Петрович (так его звали) не унимался.

– Да понял я, что Мурат. Звать-то как?

Замечу, что в тот момент Виктор Петрович был еще абсолютно трезв и мы начали раздражаться. Тут-то сосед нас и удивил.

– Я к чему? У Наполеона ведь маршал был, Мурат, а звали его как-то по-другому…

Посрамил так посрамил. Мюрата ведь звали Иоахим. Только у нас это вся история, а Аверченко все добавляет и добавляет гротесковости. Пьеса с прологом и эпилогом буквально на паре страниц…

Хотя Аверченко обычно называют писателем-сатириком, но он – изумительный драматург. Скетчи, одноактные пьесы, театральные миниатюры – все это составляет значительную часть его творчества. Интересная деталь. Уже в эмиграции именно драматургия стала для него основным источником дохода. Хотя в театре сейчас чаще появляются инсценировки повестей и единственного романа Аверченко, «Шутка мецената».

Но, по моему мнению, Аверченко непревзойденный мастер «малых форм». Заставить тебя непрерывно смеяться в течение пятнадцати-двадцати минут – это, знаете ли, верх мастерства. Потому и велико искушение вставить в рассказ об Аверченко рассказ самого Аверченко.

Позволю себе привести последний отрывок из «1812 года». В нем Аверченко язвит и по поводу совсем недавней, позорной для царской России войны с Японией.

Драм. …А Наполеон принимал у себя русских полководцев или не принимал?

Аверч. Не принимал.

Драм. А у меня принимает. Перед ним, знаете ли, выстроились русские полководцы: Куропаткин, Каульбарс, Гриппенберг, Штакельберг, а он осмотрел их и сказал историческую фразу: «С такими молодцами, да не победить русских! Это было бы невозможно». Теперь уж я и сам вижу, что у меня немного напутано. Потом, у меня тут Наполеону доставляют в палатку карикатуру на него, напечатанную в «Сатириконе»… (Уныло.) «Сатирикон» то был?

«Сатирикон» был. И старый, и «Новый Сатирикон». Был и его редактор и лучший автор Аркадий Аверченко. Человек, на творчество которого ответил сам Ленин. В 1920 году в Крыму Аверченко написал знаменитые «Десять ножей в спину революции». После того как она стала популярной и на Западе, Ленин решил ответить. Назвал Аверченко «озлобленным до умопомрачения белогвардейцем», но книжку посчитал «талантливой».

«Ножи», конечно, никого не поразили. А про Ленина Аверченко вспоминал много раз. Ему казалось, что он вынес вождю мирового пролетариата самый страшный приговор.

«Мне очень интересно знать – как вообще живет Ленин… смеется ли? Я думаю, что не смеется. И ему самому скучно жить, и тем, кто около него, тоже скучно живется».

Глава четвертая Наполеон на советской сцене

Император французов не был частым гостем на сценах советских театров. Да и с чего бы? Не тот герой, не те времена. Но иногда, по вполне необъяснимым причинам, он все же появлялся.

«Вильгельм Газенклевер является, пожалуй, талантливейшим из современных германских драматургов. Совсем еще мальчиком он выдвинулся в первые ряды экспрессионистской драматургии своей яркой драмой „Сын“. С тех пор до последнего своего произведения, о котором у нас пойдет речь, Газенклевер постоянно привлекал к себе внимание публики не только немецкой, но и европейской.