РазNообразный Наполеон

Отношение Газенклевера к окружающему миру достаточно революционное. Одно время он был даже близок к коммунистической партии и коммунистическому мировоззрению. Это, впрочем, продолжалось недолго».

Многолетний нарком просвещения и главный советский ценитель культуры Анатолий Васильевич Луначарский почему-то назвал Вальтера Газенклевера Вильгельмом, что, к счастью, на итоговую оценку не повлияло. «Последнее произведение», которое упоминает Луначарский, – пьеса Газенклевера «Napoleon greift ein», на русский название перевели как «Нашествие Наполеона».

Пьеса написана в 1929 году, а в 1930–1931 годах ее поставили в нескольких советских театрах в разных городах. Сыграла ли свою роль неназойливая рекомендация Луначарского? Безусловно. Почему пьеса так понравилась «самому просвещенному из большевиков» – тоже понятно.

Анатолий Васильевич был одним из тех немногих советских людей, кто регулярно выезжал за границу. И не просто выезжал, но и общался со многими деятелями культуры, в том числе и с теми, кто не придерживался «правильных» или хотя бы близких к ним убеждений. Особый статус! Этот же статус позволял Луначарскому решать, что хорошо для советского театра.

…Александр Дейч, который и переведет пьесу Газенклевера, встречал приехавшего из Берлина в самом начале 1930 года Луначарского на Белорусском вокзале.

«Не успел он выйти из вагона, как очень оживленно сказал мне: „Ну, я привез вам подарок, который вы никак не ждали“.

Остановив носильщика, он открыл маленький чемодан и тут же на перроне, не обращая внимания на вокзальную суету, передал мне небольшую книжечку в сиреневой обложке. Это был литографированный экземпляр новой пьесы Вальтера Газенклевера „Napoleon greift ein“».

Пьесу Луначарский получил от самого автора, с которым встретился в Берлине. Прочел, видимо, в поезде, по пути в Москву. Ему понравилось.

Газенклевер участвовал в Первой мировой, получил ранение. Поначалу был настроен патриотически, потом стал противником войны, и, как пишут некоторые его биографы, даже симулировал психическую болезнь, чтобы вновь не оказаться на фронте.

Как поэт-экспрессионист он заявил о себе еще до начала войны, экспрессионистом остался и до конца жизни. Сам Луначарский считал экспрессионизм «крайней формой протеста интеллигентской богемы против германского буржуазного уклада», для него после войны характерными становятся «настроения отчаяния и отвращения к жизни».

Анатолий Васильевич – мастер пропагандистских штампов, ну так ведь он сам их и изобретал. Однако кое в чем он прав. Это только коммунисты всегда знают, что делать, а интеллигенция в годы Веймарской республики отчаянно рефлексировала. Или металась, кому как больше нравится. Газенклевер, человек с трагической судьбой, был именно таким интеллигентом. Он вкладывал в свои пьесы всю экспрессионистскую мощь. И немощь тоже…

Пьеса «Нашествие Наполеона» – вычурная и наивная. Читать ее я не порекомендовал бы, а с содержанием лучше всего ознакомиться по статье Луначарского. И описание полное, и оценки – сразу. Для тех, кто предпочитает «чистую картину», совсем коротко.

…Наполеон убегает из музея восковых фигур и оказывается в Европе 20-х годов ХХ века. Опускаем комические детали, почти сразу становится несмешно. Император сталкивается с империалистической действительностью. Главный отрицательный персонаж, кстати, некий американский миллионер Моррис, мечтающий превратить Старый Свет в «европейские Соединенные Штаты». Наполеон этому решительно воспротивится, после разных приключений предпочтет вернуться в музей, а там уже стоит новая восковая фигура. В общем, персонаж трагикомический…

Дейч пьесу перевел, Луначарский кое-что исправил и добавил. Поставили в нескольких театрах. Во МХАТЕ втором на читку пришел нарком иностранных дел Михаил Литвинов, большой друг Луначарского. Сам читал какие-то куски, причем с огромным удовольствием. А получили ли удовольствие зрители?

Правильным будет сказать мягко – пьеса Газенклевера производила противоречивое впечатление. Она была и сложной для зрительского восприятия, и не очень понятно «идеологически оформленной».

Критиковали же «Нашествие Наполеона» просто безжалостно. Все уже знали, что позиции Луначарского сильно ослабли. С какими-то из «обвинений» можно согласиться. «Скучноватый», «затянутый»… Справедливо, сам переводчик Дейч этого опасался. Дальше перед критиками открывался широкий простор.