Разноцветные “белые вороны”

— А профессиональный психоаналитик на что? В Америке у каждого нормального человека есть свой психоаналитик. Да и вообще — душу изливают день и ночь только в России. Западные люди не могут себе позволить такую роскошь. Им надо дело делать…

Мы и тогда, признаться, чувствовали, что тут что–то не так. Чего–то слишком много, а чего–то не хватает. «Вроде бы все логично, — думали мы, — вот только с души почему–то воротит от этой логики».

Теперь, когда призыв чеховского профессора Серебрякова «Надо дело делать, господа!» получил наконец реальный жизненный отклик, когда люди вынуждены с утра до ночи «крутиться» (как будто человек — это волчок), работать на трех работах, а в выходные — окучивать картошку или торговать на рынке, уже совершенно понятно, почему вроде бы логичные рассуждения уезжающих друзей не вызвали у нас тогда ответного энтузиазма.

Мы перестали ходить в гости. Сегодня это прямо–таки выдающееся событие. Раньше, когда люди практически каждый выходной или приглашали кого–то к себе, или сами навещали друзей, к таким заурядным визитам относились достаточно небрежно: могли не пойти или опоздать на два–три часа. Подумаешь, велика важность! Теперь приходят «как штык». Растроганно говорят:

— Надо же, какие вы молодцы! В наше время собирать гостей — да это подвиг!

А за столом произносят тосты: «За то, что мы в такое время все–таки встретились!» или: «Дай Бог еще раз вот так посидеть…» (Будто на фронт уходят или им всем по девяносто лет.)

А, собственно говоря, какое уж такое сейчас время? Война? Голод? Разруха? (В войну, кстати, тоже ходили в гости. И это помогало людям выстоять. Быть может, ничуть не меньше, чем хлебные карточки.) Мы–то думаем, что дороговизна, чрезмерная занятость, усталость–это, как говорят психологи, «ложная мотивация». Истинные причины сегодняшней необщительности лежат гораздо глубже: кто–то оказался «по разные стороны баррикад», кто–то не вписался в современную жизнь и чувствует себя неудачником, а кто–то, напротив, и вписался, и даже преуспел, да только успех не в радость, потому что слишком дорогой ценой достался — себя пришлось сломать. Общение предполагает душевную наполненность, а сейчас доминирующее чувство — опустошенность.

Вы спросите, какое это имеет отношение к детям? Они–то по–прежнему общаются, резвятся, играют в свои детские игры… Все это, конечно, так НО… Что они видят вокруг? А вокруг они видят замороченных взрослых, которые крутятся, мечутся, говорят, что некогда, что время — деньги, что уже год не видели близких друзей, с которыми раньше встречались чуть ли не каждую неделю. И вот что характерно: взрослые воспринимают сегодняшний образ жизни как о т х о д о т н о р м ы, а для ребенка, уже не заставшего того «золотого века», по которому его родители ностальгически вздыхают, это и есть н о р м а.

Ну, где ты, наш легко воображаемый оппонент? Тебе, кажется, самое время подать реплику. Например, такую:

— Вот и слава Богу, что для наших детей уже не будет нормой пустая говорильня, битье баклуш, маниловщина. Хватит! Здесь столько времени на это ушло — и в результате сидим по уши в… Короче, известно, где.

Как странно!.. Когда речь заходит о природе, никто уже не сомневается в ее высшей мудрости и целесообразности всего того, что в ней происходит. Позади горький опыт: пробовали истреблять воробьев, поворачивать реки, осушать моря. Когда дело касается человека, врачи уже не торопятся удалить даже очень больной орган, то есть не спешат прибегнуть к радикальному решению, а стараются использовать весь арсенал консервативных средств. Но почему–то в вопросе о таком сложнейшем фундаментальном понятии, как ОБРАЗ ЖИЗНИ, до сих пор проявляется, мягко говоря, легкомысленный, а строго говоря — преступный радикализм.