Разноцветные шары желаний. Сборник рассказов

– Историю никто – самый искусный волшебник – не изменит. А если и изменит, только хуже сделает. Ты послушай себя: неужели не легче?

– Водки нет? Пойду у проводницы спрошу. Помянем. Может, после этого полегчает.

***

Водки не нашлось, только самогонка, играющая радужными разводами, когда я наливал её в стакан. Я выливал жидкость в рот раз за разом; перехватывало дыхание и стискивало горло, но меня не отпускало.

– Удивила! – укорял я девчонку, сидящую напротив. – Ты знаешь, сколько раз, сколько раз я видел этот сон! Как спасаю его. И что? Что? Мне только хуже! Что я за тормоз, а?! Почему, почему не побежал сразу, почему?!

Белая девушка молчала, только глаза её разгорались всё ярче.

– Хорошо, – наконец произнесла она, словно решившись на что-то. – Будь по-твоему. Второе желание исполнится полностью, но третье, что бы загадал, не сбудется никогда. Готов?

– Готов! – выпалил я, но тут же поперхнулся, вспомнив невероятный бирюзовый берет. У меня всегда так: слово вылетит, а уж за ним приходит мысль. Вот и сейчас, ещё не угас отзвук в горячке сказанного слова, а я уже вспомнил, вспомнил третье своё желание: «Голубой берет. Любовь». Не сбудется? Как без любви?

А что такое любовь? Существует ли? Хороший вопрос. Может ещё, в чём смысл жизни кто-то сумеет объяснить? Уверен лишь в одном: любовь она всегда с первого взгляда. Вот увидел, и понимаешь: не знаю, как дышать без неё, как ходить, о чём мечтать… Не зря говорят – молния пронзила, током ударило…Вспышка, и твоя жизнь уже не может быть прежней без неё.

И обязательно ощущение, что вы знакомы тысячи лет. Я подозреваю, что так и было. Давным-давно динозаврами ходили рядом и клали головы друг другу на плечи. Я знаю эту морщинку над глазом, потому что она всегда одинаково поднимает в удивлении только одну бровь. Я знаю этот запах, может, мы вообще находим друг друга как кошки, как собаки – по запаху? И я её нашёл. И сразу потерял. Там я тоже был виноват сам. Кругом, кругом виноват!

Что за странная ночь длиною в три дня? Ночь, когда вылезли наружу все мои ошибки, промахи и грехи.

– Кто ты? – спросил я.

– Снегурочка. Внучка Деда Мороза, почти волшебница.

– Откуда ты знаешь, чего я хочу?

Ты же написал письмо Деду Морозу? Помнишь, там осталось ещё одно желание.

Я расправил тетрадный листок:

– «Любовь», – прочёл я вслух. – Не сбудется?

– Не знаю… Это желание ты отдал в залог, в ломбард желаний. Может быть, когда-нибудь… Хотя вряд ли. Что обычный ломбард, что ломбард желаний – один раз отнёс – распрощайся.

– Ну и ладно. Я опять полез на верхнюю полку, и такая усталость навалилась на меня, что не достало сил откинуть одеяло.

***

Проводница трясла меня за плечо:

– Мальчики-девочки, просыпаемся потихонечку. Через час Красноярск. Чаёк?

В купе, кроме меня никого не было. Серебрилась на вешалке шубка. «Где эту девчонку носит постоянно?» – лениво размышлял я, доставая из сумки бутерброды, завёрнутые отцом в пергаментную бумагу, каждый отдельно, но всё равно все помятые.

– Ничего-то делать не умеет. Недотёпа, – беззлобно пробурчал я, поправляя торчащие вкривь и вкось помидоры.

Однажды отец позвонил мне поздно вечером, только-только начался матч Реал-Мадрид – Барселона.

– Сыно-о-ок, как обычно начал он, но я, увлечённый игрой, кинул ему:

– Приходи, футбол посмотрим.

С тех пор мы жили вдвоём. Иногда отец, как кот, привыкший к бродячей жизни, исчезал, но промежутки между этими исчезновениями становились всё длиннее и длиннее, и всё чаще я заставал его за своим компом, чиркающим на экране линиями, как молниями.

– Дай-ка вспомнить, – шептал он, – дай-ка вспомнить. И загибал пальцы на руках, беззвучно шевеля губами.

От тех времён, когда он разглагольствовал о смерти, остался лишь тяжёлый, часто повторяющийся сон, в котором я вытаскиваю отца из петли. Почему?

Голубой шар, одиноко покоящийся на столике, засветился, заиграл, заполняя светом всё вокруг. Торжественные ели медленно проплывали за окном, верхушки их утыкались в синее небо. Поезд нёсся по снежной равнине, сверкало солнце. Точно так же расстилаются облака под тобой, когда летишь на самолёте. И там, наверху, за облаками – всегда хорошая погода.

« А почему я не полетел на самолёте, как делал это раньше?» – в который раз подумал я. И эти снега, похожие на кучевые облака, и это синее небо возвращали меня в тот день, что я летел в командировку в тот же город, в который ехал и сейчас.

***