Разные люди

Она вышла своей лебединой походкой. Как она умудрялась ходить по этим скрипучим полам, при этом, не нарушая царящей тишины? Она словно плыла по темной холодной комнате, украшая ее. Да, она была по-прежнему красива, хоть проблемы и болезнь уже отняли часть ее красоты. Сергей Николаевич решил, впрочем, как обычно, сделать ей комплимент, он всегда начинал утро с комплимента своей жене.

– Катенька, ты, как всегда, обворожительна. Как тебе удается быть такой женственной, грациозной? Время не властно над тобою.

– Ты намекаешь на то, что мне уже много лет? – спросила Екатерина Павловна, прищурив глаза. Когда она это делала, она становилась просто обворожительной.

– Нет, что ты? Как ты могла такое подумать? Я, видимо весьма неуклюже сделал тебе комплимент, как-то по-медвежьи.

– Сережа, ты вовсе не похож на медведя ни внешне, ни внутренне.

Тут нужно оговориться, что в самом деле Сергей Николаевич не походил на медведя. Я уже говорил, что он не отличался крепким телосложением. Роста он был среднего, немного сутулился, чем еще больше усугублял свое небогатырское сложение. Лицо его было щуплым, заостренным. Глаза небольшие, глубоко посаженные, сине-серого цвета. Одно время он хотел отрастить бороду, чтобы хотя бы казаться солидным, но Катенька отговорила его от этой затеи, сказав, что борода его старит и совсем ему не идет. Не будем скрывать, что она была в этом права. Борода придавала даже какую-то комичность внешности Сергея Николаевича.

– Как ты себя чувствуешь, Катенька?

– Спасибо, милый, мне лучше, болезнь отступила, есть небольшая слабость, но это пройдет.

– Очень переживаю за тебя, ведь ты у меня такая хрупкая, такая нежная.

Он взял ее руки, погладил ее тонкие пальцы и поцеловал. Ему хотелось сделать ей что-то приятное.

– Катенька, я смотрю на тебя и думаю, что ты стала еще красивее, еще женственнее, определенно ты хорошеешь день ото дня.

Конечно, он немного лукавил, но он ее сильно любил и на самом деле восторгался ее красотой. Екатерина Павловна же знала, что в последнее время красота ее немного поблекла, но все равно ей было приятно. Она засмущалась, и румянец выступил на ее щеках. Когда она смущалась и краснела, то становилась еще красивее. Она опускала глаза, отводя их немного в сторону, и краска заливала ее лицо. Ей так шло это. В эти минуты она была просто прекрасна.

Сергей Николаевич любовался ей в эти моменты. Возможно, он специально заставил смущаться свою жену, чтобы еще раз полюбоваться ей.

– Катенька, я скоро уже все допишу, мне пора собираться на службу.

– Сережа, я сейчас соберу завтрак, ты подожди немного, а то убежишь как вчера, не позавтракав.

– Я вчера очень торопился, на службу нельзя опаздывать, начальство будет ругать за опоздание и может лишить премии. А нам сейчас очень нужны деньги, нужно купить дрова, уже очень холодно.

– Да, Сережа, уже очень холодно. Я переживаю за Лизу. Она еще больна, а тут еще этот холод. Насчет денег попробуем что-то придумать. Я уже хорошо себя чувствую, я сегодня возьмусь за работу, шитье нужно отдать через три дня, я проболела, теперь придется нагонять.

– Катенька, ты только не сиди целый день за шитьем, побереги себя, ты еще не совсем поправилась.

– Не переживай, я хорошо себя чувствую. Я все успею сделать. Ты только подожди, не убегай, я сейчас с завтраком.

– Катенька, мне уже нужно бежать. Да и есть я вовсе не хочу.

Сергей Николаевич, конечно же, соврал, есть он хотел, но он знал, что на завтрак у них есть только половина вчерашней курицы (это была даже не курица, небольшой цыпленок) и слабенький чай. Да, он соврал, он делал так иногда, чтобы сэкономить на еде. Впрочем, ложь эта была безобидна. Экономила семья Добровых на всем. Соврала и Екатерина Павловна, у нее ужасно кружилась голова и в ногах была слабость. Болезнь еще не хотела отпускать ее. Но она понимала, что очень нужны деньги, нужны дрова, нужно работать. Она стала быстро накрывать на стол.

Глава 4

Позавтракав на скорую руку, Сергей Николаевич стал собираться на службу. Канцелярия располагалась на соседней улице, так что идти до нее было недалеко. Если бы не одно «но». Как я уже говорил, лужи и грязь были неотъемлемыми атрибутами города П. Преодолевать это небольшое расстояние приходилось с большой осторожностью, чтобы не поскользнуться и не запачкать одежду. Сергей Николаевич старался идти быстро, но аккуратно. Начальство его очень не любило, когда подчиненные имели неопрятный вид. Осторожно ступая, он торопился на службу.

«Скорее бы уже мороз», – подумал он. Но тут же испугался своего желания. Вместо одной беды (грязь и лужи), пришла бы другая, еще более страшная – мороз. Если сейчас можно потерпеть, в крайнем случае в канцелярии почистить одежду, пока начальство не появилось, то в мороз станет еще тяжелее.

«Дома будет холодно, да и сапоги у меня на ладан дышат», – сказал он про себя.

«До службы-то добежишь и в худых сапогах, а там уже относительно тепло, как-никак казенное учреждение, дрова закупают исправно, хоть и экономят на них», – продолжал рассуждать Сергей Николаевич.

«А грязь – ничего, можно потерпеть».