Разные. Мужское и женское глазами приматолога

Лёйт был убит спустя год после статьи Гудолл. Это поразило нас, поскольку в то время мы думали, что только незнакомые между собой шимпанзе способны причинять друг другу такой вред. Теперь мы понимаем, как сильно ошибались. Этот случай задел меня за живое и повлиял на мою дальнейшую карьеру. Я решил посвятить свою работу поискам того, что позволяет шимпанзе мирно сосуществовать. Это мой эмоциональный способ совладать с воспоминанием, так часто фигурировавшим в моих кошмарах. С тех пор я специализируюсь на способах, которые помогают шимпанзе мириться после драк, кооперироваться, проявлять эмпатию и даже демонстрировать чувство справедливости. Вместо того чтобы впадать в отчаяние из-за уровня агрессии, на который способны человекообразные обезьяны, я сделал своей главной целью изучение способов, благодаря которым они обуздывают свои наклонности. Большую часть времени приматы (в том числе и шимпанзе) мирно уживаются между собой. Несмотря на то что я никогда не закрываю глаза на насилие и вполне понимаю, насколько оно распространено при определенных обстоятельствах, оно меня абсолютно не привлекает. Меня озадачивает его прославление в фильмах и видеоиграх с бессмысленным кровопролитием.

У людей жестокость также сильно зависит от гендера. Статистика у людей и шимпанзе поразительно похожа. В более чем полумиллионе убийств, совершенных в 2012 г. по всему миру, мужчины оказались жертвами в 79 % случаев. Большинство убийц также оказались мужчинами — количество мужчин-убийц превысило количество женщин-убийц почти в четыре раза[266]. И эти цифры даже не включают военные действия, которые еще больше усиливают перекос в мужскую сторону. Как человек, родившийся в Европе после Второй мировой войны и знакомый с тем разрушением, которое она принесла, я всегда воспринимал войну как великого уравнителя мужских привилегий. Поймите меня правильно, я не из тех, кто беспокоится из-за снижения нашего статуса в обществе. Я считаю себя вдвойне привилегированным — благодаря происхождению и гендеру. Но мне повезло. Я появился на свет в мирное время, и каким-то чудесным образом мирное время продолжается до сих пор. Не абсолютно, конечно, но количество смертей на поле боя в мире неуклонно снижается, в то время как вооруженные противостояния переместились с международной арены в сферу внутренних конфликтов.

Мужские привилегии всегда были особенно явными в высших слоях общества. Мужчин и женщин из низших классов в равной степени эксплуатировали, помыкали ими и доводили до нищеты. Если бы я родился на пятьдесят лет раньше в семье рабочего, моя жизнь была бы совсем другой. Перспективы для бедных мальчишек были незавидны. Если ты рожден мальчиком, значит, у тебя повышенные шансы быть призванным в армию и в конце концов оказаться изрешеченным пулями на каком-нибудь грязном поле боя. В Средние века смерть могли принести стрела, меч или копье. На протяжении нашей истории миллионам молодых людей была уготована бесславная судьба и преждевременный уход из жизни.

Мальчиков растили для такой судьбы. Поэтому, вспоминая о годах, проведенных в качестве бойскаута, я испытываю смешанные чувства. Все это казалось вполне невинным, но мы ужасно много салютовали, строились для муштры, топали ногами и старались заслужить нагрудные значки. Милитаристская этика считалась полезной для характера мальчика, но в то же время девиз скаутов «Будь готов!» всерьез наводил на мысли о войне. Продвигая дисциплину, командную работу и конформизм, скауты, по сути дела, лепили из мальчиков пушечное мясо. Шекспировские «псы войны» всегда просили пищи. Как пела Pink Floyd, псы не ведут переговоров и не отступают, потому что «они все отберут, и ты даже не пикнешь, и чтоб они жили, ты вскоре погибнешь»[267].

В наше время мы склонны забывать эту печальную и мучительную историю маскулинности. Каждого мальчишку могли призвать к тому, чтобы он принес себя в жертву. Противиться этому было не только «не по-мужски», но и запрещено законом. И власть всегда была в руках у мужчин постарше. Президент США Франклин Рузвельт сформулировал это сжато и точно: «Война — это когда молодые мужчины умирают, а старики разговаривают». Ни одно государство не пошлет 100 000 или 200 000 женщин на верную смерть от рук врага. Но молодых мужчин обесценили. Свидетельства этой бойни — кладбища с бесконечными рядами белых крестов. С циничной (и дарвинистской) точки зрения пожилых мужчин, женщины — это ценные объекты, которые надо держать поблизости и в безопасности, в то время как молодых людей можно отправлять в далекие края на верную гибель ради сомнительных целей. Они — расходный материал.