Разные судьбы одна истина

Близился вечер, я поинтересовалась, чтобы они хотели к ужину. На что Пётр Степанович аккуратно отвел меня в кухню и сказал:

– Девочка моя, впредь будь добра, с такими вопросами обращайся только ко мне. Видишь ли, у нас не всё, и не всегда бывает в холодильнике, и мне как мужчине и хозяину этого дома не очень удобно говорить об этом, а тем более отказывать моей супруге в чём – либо. Хотя она и не спрашивает, не капризничает. А пенсия у нас хорошая. Когда приносят её, я покупаю всё необходимое, вплоть до цитрусовых и хороших конфет. А сегодня на ужин у нас творог и яблочки с терки, с молочным чаем «Улун», – сказав это, он быстрым шагом пошёл обратно в зал.

Ещё какое-то мгновение, после ухода Петра Степановича, я просто молча стояла и смотрела ему в след. В голове вертелся только один вопрос: «Как спустя столько лет, им удалось пронести такое трепетное отношение друг к другу?»

Так и протекала моя работа в доме Вороновых. Старики не капризничали, напротив, всегда улыбались и шутили. Пётр Степанович каждую субботу, усаживался напротив своей маленькой принцессы и читал ей вслух стихи русских классиков, иногда дело доходило и до зарубежных поэтов. В день, когда приносили пенсию, он давал мне деньги на покупку бананов, манго и самого вкусного шоколада к чаю. Особое внимание Пётр Степанович, уделял выбору сорта чая.

Со временем, мне стало известно, что они вместе уже более 60 лет. Познакомились и полюбили друг друга на фронте. После войны оба с отличием закончили математический факультет МГУ, поженились. В 1966 году у них родился сын Алексей. Пётр Степанович и Елизавета Григорьевна вложили всю душу в него. Сейчас Алексей математик и живет в Риге. Иногда сын балует своих родителей денежными переводами. Елизавета Григорьевна всегда хвалила сына за его успехи, показывала фотографии своих внуков.

Но самое трогательные было то, что каждый вечер, перед сном Пётр Степанович делал массаж маленьких ножек своей супруги. Порою даже целовал их.

Однажды я как обычно шла на работу, в уже ставший мне родным и таким уютным дом моих стариков. Подходя ближе к подъезду, я заметила карету скорой помощи. Где-то глубоко в подсознании проскочила мысль: «А вдруг.… Нет…». Но мои опасения оправдались. «Скорая» приезжала к Вороновым. Я пулей неслась по лестнице между этажами. Когда я вбежала в коридор, фельдшера уже выходили из комнаты. Встретив меня, Пётр Степанович сказал:

– Елизавете Григорьевне стало плохо. И мне пришлось вызывать «Скорую». Анастасия, ты пока не заходи в зал. Ей нужен покой,– растерянно произнес он.

Я начала убираться и заметила, как Пётр Степанович, зайдя в другую комнату и сев на стул у окна, начал тихонечко плакать. Я не могла продолжать заниматься своим делом, ком подступал к горлу. Молча подошла и присела рядом с ним. Пётр Степанович сидел и смотрел на двор через окно. Было видно, как детишки играют в песочнице, молодые мамы сидят на скамейках и о чём – то ведут оживлённый разговор.

– Знаешь, Анастасия, – утерев слезу, сказал Пётр Степанович, – я родился и вырос в этом доме. Когда – то я и мой сын играли в этом дворе, под этими деревьями выросло не одно поколение. Человек приходит в этот мир на очень короткое время, которое уготовано ему судьбой. Ведь по сути даже сто лет жизни для человека это мало. Хочется жить и радоваться, ведь никогда не знаешь, который из твоих восходов солнца последний. Поэтому надо радоваться каждому дню. Ты знаешь, я прожил счастливую жизнь с Елизаветой, мы прошли всю войну. Каждый день писали письма друг другу. Даже на передовой мы умудрялись найти пять минут, чтобы написать весточку. И никакая война не могла разлучить наши любящие сердца. Хотя ты знаешь, у многих она отняла мужей, сыновей, братьев, возлюбленных.… Всю свою жизнь я оберегал, защищал Елизавету. Старался не огорчать её ни словом, ни поступками. Ведь у меня дороже неё никого не было и нет.