Разоблаченный любовник (Др. изд.)

Рядом с ней зазвонил телефон, заставив вздрогнуть. После пяти гудков Марисса ответила только потому, что аппарат отказывался замолкнуть.

– Алло?

– Госпожа? – произнес догген, – Вам звонок от хозяина Буча. Ответите?

Превосходно! Значит, он уже обо всем наслышан.

– Госпожа?

– Э… да, отвечу.

– Очень хорошо. Я дал ему ваш прямой номер. Пожалуйста, оставайтесь на линии.

Послышался щелчок, а затем до боли знакомый жесткий, как наждачная бумага, голос.

– Марисса? Ты в порядке?

Совсем даже нет, подумала она, но это не его дело.

– Да, спасибо за беспокойство. Бет и Рэт оказались ко мне очень благосклонны.

– Послушай, хочу с тобой увидеться.

– Правда? Значит, твои проблемы каким-то чудом исчезли? Ты, наверное, чрезвычайно рад вернуться к нормальной жизни. Мои поздравления!

Он выругался.

– Я переживаю за тебя.

– Очень мило, но…

– Марисса…

– …мы же не хотим ставить меня под угрозу?

– Послушай, я просто…

– Так что тебе лучше держаться от меня подальше, чтобы я, бедненькая, не пострадала…

– Черт тебя подери, Марисса! Проклятье, как мне все это надоело!

Она закрыла глаза, злясь на весь мир, на него, на своего брата, на себя. Учитывая, что Буч заводился все больше, их разговор все больше уподоблялся ручной гранате, готовой взорваться.

– Я ценю, что ты заботишься о моей безопасности, но я в порядке, – тихо сказала она.

– Вот ведь дерьмо…

– Да, думаю, это исчерпывающе описывает положение вещей. Прощай, Буч.

Повесив трубку, она почувствовала, что ее всю трясет.

Телефон тут же зазвонил снова, и Марисса уставилась на прикроватную тумбочку. Быстро наклонившись, она дотянулась до провода и выдернула его из розетки.

Забравшись под одеяло, девушка свернулась калачиком. Сегодня она, видимо, не уснет, но глаза все же лучше закрыть.

Кипя от злости, Марисса пришла к выводу, что хотя все было полнейшим… «дерьмом», выражаясь образным языком Буча… она могла с точностью сказать одно: злиться намного лучше, чем впадать в панику.

Двадцать минут спустя, в опущенной на глаза кепке «Ред сокс» и в черных очках, Буч подошел к темно-зеленой «хонде-аккорд». Посмотрел налево-направо. В переулке ни души. На зданиях отсутствуют окна. Не видно никаких машин, которые ехали бы по Девятой улице.

Нагнувшись, он подобрал с земли булыжник и выбил стекло с водительской стороны. Когда громко взвыла сигнализация, отошел и укрылся в тени. Никого. Вой наконец утих.

Он не крал машин с шестнадцатилетнего возраста, когда был малолетним преступником в Южном Бостоне, и вот теперь решил тряхнуть стариной. Спокойно подойдя к машине, открыл дверь и забрался внутрь. Следующие действия были быстрыми и выверенными, доказывая, что он не утратил былых навыков, как и южного акцента. Вскрыл панель под рулем. Нашел провода. Соединил вместе два из них, и… ррр.

Буч локтем выбил остатки стекла и принял расслабленную позу. Его колени почти доходили до груди, так что он нагнулся и отодвинул сиденье назад насколько возможно. Выставив в окно локоть, словно он просто наслаждается весенним воздухом, Буч непринужденно откинулся на спинку сиденья.

Добравшись до выезда из переулка, он включил по-воротник и затормозил. Сейчас особенно важно следовать правилам дорожного движения, ведь он на краденой машине и без документов, удостоверяющих личность.

Повернув налево, он поехал по Девятой улице, чувствуя себя виноватым перед бедолагой, которого сейчас обокрал. Совсем не весело потерять тачку, так что на первом же светофоре Буч залез в бардачок. Машина зарегистрирована на какую-то Сэлли Форрестер. 1247, Барнстейбл-стрит.

Он пообещал себе, что вернет ей «хонду», как только сможет, и оставит в ней некоторую компенсацию за причиненные неудобства и разбитое окно.

Кстати, о разбитом… он повернул к себе боковое зеркало. Вот черт, его словно поезд переехал. Стоило бы побриться, да и само лицо все еще не пришло в норму после побоев. Ругнувшись, он вернул зеркало на место, чтобы не смотреть на свою поганую рожу.

К несчастью, он все же прекрасно осознавал, что делает.

Направляясь за город в чужой «хонде» с физиономией, напоминающей грушу для битья, Буч понял, что начинает заниматься самоанализом, чего ему совсем не хотелось. Он всегда метался между добром и злом, всегда порывался нарушить правила ради своих целей. Черт, он бил подозреваемых, пока те не раскалывались. Иногда же на многое смотрел сквозь пальцы, если это давало ему новую информацию по делу. Баловался наркотиками, даже когда вступил в ряды полицейских, пока не бросил-таки эту кокаиновую привычку.

Единственными запретами по службе были взятки и секс.

Так что – да: эти два пункта делали его прямо-таки героем.

А что сейчас? Он едет к женщине, чья жизнь и так полный беспорядок. Чтобы присоединиться к чертовой круговерти проблем, и так уже пляшущих вокруг нее.

Но он не мог остановиться. Звонил Мариссе снова и снова и не сумел отговорить себя от поездки. Одержимый этой женщиной ранее, теперь он был полностью в ее власти. Ему нужно всего лишь убедиться, что с ней все в порядке… и, черт, может быть, ему удастся ей хоть что-нибудь объяснить.