Разоренное гнездо

– Ты говоришь загадками… Ты знаешь что-то такое, что мне неизвестно?

– Из нас двоих филолог ты, – ответил я, – поэтому нет смысла препираться, иначе я ответил бы: откуда мне знать, что именно известно тебе, чтобы ответить, не известно ли мне больше.

Виталик поднес ко рту свой стаканчик, опрокинул его, и, бросив на прощание: «Ладно, пока», вышел из моего кабинета. Я не пошел его провожать. И Мона не сдвинулась с места.

Глава 4

– Итак, Евгений Петрович, теперь мы можем приступить непосредственно к ответам на вопросы, которые нас интересуют.

Молодой следователь, который при нашей первой встрече показался мне слишком уж лощеным для такой профессии (хотя откуда мне знать, каким должны быть следователи, если я ни разу с ними не общался?), при дневном свете и в утреннее время выглядел еще более тщательно ухоженным. Не будь на нем формы, я бы охарактеризовал его как молодого метросексуала – надушенного, с бритыми височками и идеальным маникюром. Все это было при нем, не хватало только соответствующего прикида и протяжных гласных… На самом деле я просто стал старым брюзгой, который хочет представить в невыгодном свете молодого человека, который тщательно следит за собой. И когда это было недостатком? Разве мне больше понравились бы обкусанные ногти и стойкий перегар, который нельзя выветрить через открытую форточку?

Меня вызвали на третий день после обнаружения трупа Алекса в парке. За это время Наташа так и не захотела поговорить со мной и задать мне тот вопрос, который – точно знаю – интересовал ее больше всего. Она избегала меня, а сам я не стал проявлять инициативу, потому что никакой пригодной версии у меня не было, любая ложь выглядела бы из рук вон плохо, а говорить правду я пока не хотел. Время еще не пришло.

Следователь, которого, как теперь выяснилось, звали очень красиво – Артур Анатольевич Андрейчук, записал мои данные в бланк допроса, предупредил об ответственности за дачу ложных показаний и поднял на меня ясные голубые глаза.

– Если не возражаете, Евгений Петрович, мы начнем издалека. Из вашего прошлого, – начал он, – мне кажется, так будет логичнее. Вам была знакома женщина по имени Алина Кински? Или вернее, Алина Дюжева, если иметь в виду ее девичью фамилию.

– Нет, фамилию Дюжева я слышу впервые, – уверенно ответил я.

Мне показалось, что следователь даже обрадовался такому ответу, во всяком случае, он не смог скрыть едва заметную улыбку, тронувшую уголки его красиво очерченных губ. Ну не удача ли – подловить допрашиваемого на первом же вопросе?

Он достал из папочки фотографию Али.

– Вы хотите сказать, что никогда не встречали эту женщину? – спросил он.

– Встречал. Даже был близко с ней знаком, – спокойно ответил я, – но только я не знал, какая у нее фамилия.

– Но вы же встречались?

– Да.

– И никогда не интересовались ее фамилией?

– Не было нужды, – пожал плечами я, – мы тесно общались, но паспортные данные друг у друга не спрашивали. Возраст был такой, знаете ли… Другие у нас были интересы.

– И какие же?

– Мы вместе занимались в секции спортивного рок-н-ролла, – объяснил я, – ходили на дискотеки, любили там поразить публику… Ну, сами понимаете, никто не умел того, что могли мы. Мы были почти профессионалы.

– Что еще вы о ней знали?

– Ничего, если речь об обстоятельствах ее жизни, родственниках и тому подобном. Мы просто наслаждались танцами, совместным времяпрепровождением и любовью.

– При каких обстоятельствах вы расстались?

Я рассказал. И том, как Аля внезапно съехала с квартиры, и о своих безуспешных попытках ее найти.

– Вы знали о том, что она беременна?

– Нет, мне об этом ничего не было известно.

– Тогда я сообщу вам, что Алекс Кински является, простите… являлся сыном Алины Кински, в девичестве Дюжевой.

Настал его черед рассказать, хотя и очень кратко, о том, что Аля уехала в Испанию, чтобы оформить там фиктивный брак и остаться на ПМЖ.

– Это вам было известно?

– Откуда?

– Отвечайте по существу, пожалуйста.

– Нет, я ничего об этом не знал.

– Хорошо, оставим пока вашу бывшую знакомую и ее сына, вернемся к ним немного позже, – следователь уткнулся в бумаги, – сосредоточимся на сегодняшнем дне. Алекс Кински был вам хорошо знаком?

– Я даже не знал его фамилии, – пожал плечами я, – он был ухажером моей двоюродной сестры Натальи. Вначале появлялся в нашем доме изредка, потом их отношения упрочились, и он стал приходить чаще. Ну а с некоторых пор Наташа стал брать его с собой на все семейные торжества.

– Какой вы, однако, нелюбопытный, Евгений Петрович! – воскликнул следователь, отрываясь от протокола. – В вашем доме появляется незнакомый человек, который явно не подходит вашей сестре по возрасту, а вы даже не интересуетесь его ФИО. И фамилию вашей девушки, его матери, вы не знали, несмотря на вашу близкую дружбу. Вы всегда проявляете такое невнимание к окружающим вас людям?

– Не интересоваться фамилией – не значит быть к кому-то невнимательным, это не совсем одно и то же. Можно знать о человеке все и не проявлять никакого интереса к его проблемам – вот это в моем понимании и является невниманием.