Разорванная паутина

Сначала я замечаю стражников Тейерна. Их четверо, и каждый одет в сияющую серебристую тунику, которая подчеркивает их серую кожу и белоснежные волосы. Они стоят в стороне от ньювалийцев, собравшись вокруг каменной скамейки, изогнутой, словно лук. На этой скамейке совершенно непринужденно сидит – и, скорее всего, так и чувствует себя – Тейерн. Он выглядит безупречно, как и всегда, в своей темно-зеленой тунике с серебряной вышивкой и сочетающимся с ней поясом.

Тейерн встречает мой взгляд, и я смотрю на него в надежде, что он поймет, что мне нужно поговорить с ним. Мы проходим мимо него и остальных тенеблагословленных, к великому сожалению, слишком быстро, и мне приходится смотреть вперед.

Прогулка через сад кажется одновременно невыносимо долгой и слишком короткой.

Мы останавливаемся у мраморного дворика. Там, глядя на императорский сад со своего высокого каменного пьедестала, стоят император Седрал и императрица Лирин в нарядах золотого и алого цвета, на них величественные короны из переплетенных лепестков с вкраплениями драгоценных камней, они раза в два больше их голов. Справа от них находится мужчина, как я догадываюсь, это солнечный наследник и старший сын императора Седрала. Слева стоит Киша.

Остальные их дети и советники расположились за пьедесталом в окружении впечатляющего количества солнечных воинов в полном боевом обмундировании. Мне хочется замереть ненадолго, чтобы рассмотреть утонченную работу на их нагрудниках и наручниках, но, учитывая, сколько пар глаз устремлены на нас в этот самый момент, невозможно стоять и таращиться.

Помощник делает жест рукой и говорит что-то на ньювалинском языке, вероятно, разрешая нам приблизиться, потому что жрица Мия кивает головой и ведет нас вперед. Все освещено фонарями, каждый из которых выглядит очень изысканно.

Мои пальцы с выкрашенными в золотой цвет ногтями нервно сжимают многослойный паучий шелк накидки. Я приказываю себе дышать спокойно и размеренно. Каждый здесь верит в то, что я являюсь целительницей душ, и я не могу позволить им хоть чуточку усомниться в этом.

Мы замираем на краю мраморного дворика. Как было велено, смотрим вниз, что не так уж сложно, учитывая, что император с императрицей стоят высоко над нами.

Жрица Мия опускается на колени, и мы с Саенго повторяем за ней. Многослойные юбки моего наряда собираются вокруг меня, точно море кружев и шелка. Я опускаю голову, сгибаюсь, пока мой лоб почти что не касается земли.

– Вы можете подняться, – раздается низкий глубокий голос. К моему удивлению, император говорит на эвейвианском.

Я поднимаюсь, радуясь тому, что не одна, когда Саенго делает маленький шажок ближе ко мне. Ее страх сливается с моим и буквально наполняет воздух между нами.

– Добро пожаловать, целительница душ, в Сияющий дворец. Большая честь для нас с вами познакомиться, – говорит императрица Лирин.

– Для меня тоже честь познакомиться с вами, Ваше Императорское Величество, – говорю я покорно. Жрица Мия едва заметно одобрительно кивает.

Императрица тем временем продолжает:

– Суриаль озаряет нас светом, посылая нам такой дар. В Ньювалинской империи не видели целителей душ со времен Сури. Это знак, что благословенную империю ждут великие свершения.

Я приказываю мышцам расслабиться, хотя ее слова вынуждают меня нервничать еще больше. Они напоминают о том, что сказал мне Ронин, когда мы впервые встретились: истории о целителях душ передавали из уст в уста со времен Сури, легенды, согласно которой новый целитель душ однажды должен появиться, он станет знаменем империи. Если жители узнают правду, они будут молиться той самой Суриаль, прося ее убить меня.

– Мы слышали рассказы о том, как вы спасли своего фамильяра от гнили, переданные нам солнечной воительницей, которая видела это чудо своими глазами, – говорит император Седрал. – Она поведала, как ваш фамильяр сиял, точно сам солнечный свет разлился под кожей. Считается, что Сури тоже обладает даром освещать души других одним лишь прикосновением. Для нас будет огромной честью демонстрация вашего магического ремесла.

На этот раз я не могу ничего поделать с тем, что мое тело деревенеет. Сердце застучало еще сильнее, словно карабкаясь в глотку. Глаза Саенго, стоящей рядом, скашиваются и замирают на мне, распахиваясь шире и выдавая панику. Те императорские придворные, кто понимает эвейвианскую речь, возбужденно перешептываются.

Жрица Мия отходит в сторону, снова почтенно и низко кланяясь, а затем одаривает меня спокойной улыбкой. Очевидно, что она не рада демонстрации, однако и возражать тоже не станет.

Я приказываю себе не выказывать беспокойство, пока мои мысли несутся галопом, пытаясь найти достойный ответ. Я открываю рот, но тут же сжимаю губы снова. Когда я ничего не говорю, улыбка жрицы Мии становится натянутой, в ее глазах замирает немой вопрос.

– Целительница душ, – повторяет император, в его голосе проскальзывают едва заметные нотки нетерпения.

Я гляжу на Саенго, и холодный, колючий страх крадется по моей спине. Затем я облизываю губы и наконец отвечаю: