Разорванная Земля

После того, как он прибыл к воротам, а это случилось несколько часов назад, Белоус убедился, что те выведены из строя. Причем, капитально. Кто-то с мясом вырвал микросхему из ЭГР-модулятора, распределяющую нагрузку между прожекторами. И ещё один прожектор, ближайший к выезду, как будто сокрушили тяжёлым тараном. Металлическая вышка вместе с аридиумной лампой лежала посреди бурлящего цветного потока, искорёженная до неузнаваемости. Похоже, постарался какой-то гигант.

— Ну ничего, — процедил Белоус. — Где наша не пропадала. Сейчас перепаяем дублирующую схему и попробуем поставить её вместо основной. Шурочкин, подай-ка сюда паяльник.

В этот момент снаружи раздался одиночный выстрел. Взгляд Фёдора встретился со взглядом солдата, и они практически одновременно бросились к дверям.

— Что здесь происходит? — рявкнул профессор, увидев перед собой, метрах в двадцати, группу людей.

— Ты посмотри, кто у нас здесь, — рассмеялся один из них. — Товарищ учёный собственной персоной. Кто тебя выпустил из клетки, дядя?

Белоус сразу же узнал этого типа. Один из особо отъявленных негодяев, прислуживающих ныне покойному Барону. Некто Гангрена. Довольно говорящая кличка.

— Зря вы показались, — процедил сквозь зубы солдат. Похоже, это он стрелял ранее, чтобы удержать наёмников на расстоянии.

— Это точно, — издевательски продолжил Гангрена, — этот беглец пойдет с нами, а вы, господа, можете катиться на все четыре стороны. Трогать не будем, обещаю.

— Да ну, — прорычал Долохов. — Разве что в твоих мечтах, недоумок. Этот человек — собственность ССВЛ.

Фёдор с неодобрением покачал головой, но, учитывая ситуацию, не стал спорить с солдатом, своим единственным защитником. Тот покосился на него, а затем отрывисто произнёс:

— Профессор, возвращайтесь в будку. Занимайтесь там своими учёными делами. А мы с Валеркой здесь разберёмся.

Это было сказано столь сурово и безапелляционно, что Фёдор даже не подумал ослушаться.

— Слишком много на себя берешь, — сплюнул Гангрена, лениво почёсывая лысеющую макушку. Вместо верхних зубов у него был сплошной ряд металлических протезов. Выглядело это, надо сказать, кошмарно.

Похоже бандит не слишком волновался. Да и к чему? Их было здесь пятнадцать лбов, соотношение не самое приятное для солдат, да и профессора можно смело вычёркивать из списка бойцов.

— Валерка, займи-ка позицию у столба, — процедил Долохов, внимательно глядя на противников. — В любой момент может начаться перестрелка. Контролируй боковых, а центр на мне.

Шурочкин кивнул, не слишком горя энтузиазмом.

— Похоже, мы все здесь умрём, — уныло сказал он.

— Не сцы, салага, — усмехнулся старший. — Как-нибудь прорвёмся.

Вернувшись в будку, Фёдор дрожащими руками схватился за паяльник. Он понимал, что в открытом сражении ничем не сможет помочь своим союзникам. Как ни крути, не боец он. Последние несколько лет жизни так и вовсе скрывался под чужим именем, боясь возможных последствий, и почти смирился с таким существованием. Однако теперь ему нельзя было уповать на провидение. Не можешь помочь кулаками, сделай что-нибудь головой. В глазах профессора запрыгали злые черти. В конце концов, на кону стоит не просто его жизнь, что ему до неё? На кону судьба его дочери, которая и так познала немало страданий, ничем не заслуженных.

— Я не позволю этому больше случиться, — пробормотал Белоус. — Грехи отцов не должны отражаться на детях.

В этот момент снаружи снова раздались звуки выстрелов. Сначала ленивые, точечные, затем всё более яростные и шквальные. Однако учёный не слышал ничего, происходящего за пределами его собственной линии фронта. Быстро и уверенно, он перерезал остатки проводов и выкрутил перегоревшую схему. Всё было не очень хорошо, но не так чтобы смертельно. Как он уже сказал Шурочкину, нагрузочную цепь можно поддержать через вторую схему. Долго, конечно, не протянет, но несколько минут им гарантировано. А чтобы вернуться обратно, пригодится таймер включения нагрузки.

Сказано — сделано. Несколько умелых движений паяльником — и он закончил работу. Затем решительно дёрнул тумблер вниз, включая генератор. Всё должно получиться, лихорадочно пробормотал профессор. Иначе нам всем конец.

Пригнувшись, он выбежал на улицу. Долохов увидел его и начал гневно махать руками, требуя, чтобы тот вернулся обратно.

— Что вы здесь делаете? — рявкнул он, когда Белоус приблизился к нему, рискуя своей жизнью, и присел рядом, пряча голову за кирпичной кладкой.

— Надо уходить, сержант, — твёрдо сказал он, заставив собеседника усомниться в своей адекватности.

— Куда же? Вы не видите, что мы загнаны в угол? Эти ублюдки окружили нас со всех сторон, и прямо сейчас медленно сжимают клещи.

— На ту сторону. У нас есть около трёх минут.

В глазах Долохова появилось понимание.

— Шурочкин, где ты там?

Светлая вихрастая голова поэта-любителя вынырнула откуда-то сбоку.

— Я здесь, сержант.

— Бери профессора и отступай. Я буду прикрывать вас.

— Куда отступать-то? — не понял солдатик.